Толстой - обличитель самодержавия и церкви

 Толстой с огромной силой и
 искренностью бичевал господствующие классы,
 с великой наглядностью разоблачал
 внутреннюю ложь всех тех учреждений,
 при помощи которых держится
 современное общество:
 церковь, суд, милитаризм,
 "законный" брак, буржуазную науку.

Ленин В.И.

К 80-м годам прошлого века у Толстого вполне созрел перелом во взглядах на жизнь, на ее нравственные основы, на религию, на общественные отношения, который позднее углублялся, находя отражение во всем том, что он писал.

В эти годы им написаны такие произведения, как "Исповедь", "В чем моя вера?", "Так что же нам делать?", в 90-е годы" - "Царство божие внутри вас".

В "Исследовании догматического богословия" (1884 г.), содержащем резкое осуждение догматов православной церкви, изложенных в книге доктора богословия московского митрополита Макария "Православно-догматическое богословие", Толстой писал: "Православная церковь? Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженых людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и бархате, с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженых людей, находящихся в самой дикой, рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ"^*.

^* (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 23, с. 296. )

Беспощадной критике религиозной догматики, церковной обрядности, беспринципности, алчности представителей духовенства, особенно в его высших сферах, посвящены многие страницы художественных и публицистических произведений Толстого.

Писатель считал, что церковь является рассадником невежества и суеверий в народных массах. Свое отношение к официальной религии он определил в письме к А. А. Толстой^* 4 марта 1882 года: "Я ведь в отношении православия - вашей веры, нахожусь не в положении заблуждающегося или отклоняющегося, я нахожусь в положении обличителя".

^* (А. А. Толстая (1817-1904) - двоюродная тетка Л. Н. Толстого. Камер-фрейлина, жила в Зимнем дворце.)

Толстому внушало глубокое отвращение фарисейство правящей церковной верхушки. Ее олицетворением в глазах писателя была мрачная фигура Победоносцева, обер- прокурора Святейшего синода, представлявшего там интересы царствующего дома, вдохновлявшего на протяжении четверти века политическую реакцию и религиозное мракобесие, приложившего немало усилий к тому, чтобы даже от призрачных либеральных реформ времен царствования Александра II в скором времени не осталось и воспоминания.

С гневом и презрением писал о нем Толстой в письме царю Николаю II в начале декабря 1900 года: "Из всех этих преступных дел самые гадкие и возмущающие душу всякого честного человека, это дела, творимые отвратительным, бессердечным, бессовестным советчиком вашим по религиозным делам, злодеем, имя которого, как образцового злодея, перейдет в историю - Победоносцевым".

В романе "Воскресение" Толстой изобразил Победоносцева тупым фанатиком, человеком безнравственным, лжецом, лицемером и ханжой:

"...Топоров (под этим именем выведен в романе Победоносцев.- Г. П.), как и все люди, лишенные основного религиозного чувства, сознанья равенства и братства людей, был вполне уверен, что народ состоит из существ совершенно других, чем он сам, и что для народа необходимо нужно то, без чего он очень хорошо может обходиться. Сам он в глубине души ни во что не верил и находил такое состояние очень удобным и приятным, но боялся, как бы народ не пришел в такое же состояние, и считал, как он говорил, священной своей обязанностью спасать от этого народ.

Так же, как в одной поваренной книге говорится, что раки любят, чтобы их варили живыми, он вполне был убежден, и не в переносном смысле, как это выражение понималось в поваренной книге, а в прямом, - думал и говорил, что народ любит быть суеверным.

Он относился к поддерживаемой им религии так, как относится куровод к падали, которою он кормит своих кур: падаль очень неприятна, но куры любят и едят ее, и потому их надо кормить падалью.

Разумеется, все эти Иверские, Казанские и Смоленские - очень грубое идолопоклонство, но народ любит это и верит в это, и поэтому надо поддерживать эти суеверия. Так думал Топоров..."^*.

^* (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 32, с. 297. )

От отрицания церкви, ее идеологов и служителей писатель делает естественный шаг к отрицанию самодержавия, его установлений и институтов. С особой силой этот протест прозвучал в романе "Воскресение". Обличительная сила романа была исключительно велика, несмотря на то, что текст его, печатавшийся в петербургском журнале "Нива" А. Ф. Маркса^* за 1899 год, подвергся многим цензурным исправлениям и изъятиям.

^* (А. Ф. Маркс (1838-1904)-русский издатель еженедельного иллюстрированного журнала для семейного чтения "Нива" (1870-1917), в приложениях к которому выпускались собрания сочинений русских и иностранных писателей-классиков, расходившиеся большими тиражами по всей России. )

Это злободневное произведение раскрыло во всей своей неприглядности современную русскую действительность - "обнищавшее крестьянство, тюремные этапы, мир уголовных, русское сектантство, сибирскую ссылку... обличение суда, церкви, администрации, аристократической верхушки русского общества и всего государственного и общественного строя царской России...

Все, что до тех пор писал Толстой, как проповедник- обличитель, все, против чего он выступал, как моралист и публицист, нашло в "Воскресении" свое наиболее художественное выражение. Ни одно из предшествующих художественных созданий Толстого не было проникнуто таким страстным протестом против современной ему капиталистической действительности, как "Воскресение"^*.

^* (Н. Н. Гудзий. Лев Толстой. М., 1960, с. 151, 153. )

В романе с гневным пафосом показано неправедное царское судопроизводство, бесчеловечная система угнетения и подавления народа.

Толстой широко изобразил кричащие социальные противоречия русской жизни, взяв прототипами многих отрицательных персонажей романа реальных лиц из числа высокопоставленных сановников-и духовных и светских. Так, в образе флигель-адъютанта Богатырева изображен помощник командующего главной царской квартиры граф А. В. Олсуфьев. Прототипом графа Чарского послужил крайний реакционер граф Шувалов. Прототипом Червян- ского - П. В. Оржевский, командир корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел. Через эти мрачные образы раскрывалась крайняя деспотичность и несправедливость самодержавия, прослеживалась его историческая обреченность.

Непримиримость к существующему государственному строю, негодующий протест против притеснений и насилий проходят красной нитью через все творчество Толстого, как и глубокое уважение и любовь к народу, уничиженному и забитому царизмом.

"Во всем том, в чем Толстой критикует существующую церковь, существующее самодержавие,- писал А. В. Луначарский,- во всем этом он глубоко прав. Он перед судом своего неподкупного сердца, с гигантским проникновением своего таланта, с потрясающей силой своего гения представляет нам смешными, нелепыми, отвратительными все порядки государства, все порядки церкви... со всего этого он снимает ризы, которыми оно прикрывалось, и с такой остротой критикует, что мы говорим: да ведь это же в самом деле глупость, это вздор, борись, человек, против этого..."^*.

^* (А. В. Луначарский. Введение в историю религии. М., с. 190. )

Но Толстой не только "снимал ризы" как писатель и публицист. В своих письмах Александру III, а затем Николаю II он решительно протестовал против всяческих проявлений произвола и насилия самодержавного режима, что тоже требовало немалой гражданской смелости.

Многообразна общественная деятельность Толстого, направленная на устранение или ослабление вреда, причиняемого народу бездушием и косностью правителей.

"Я начал свою общественную деятельность со школы и обучения", - писал Толстой, имея в виду работу в Яснополянской школе, открытой им на свои средства в 1859 году, после того как он убедился в полном равнодушии царского правительства к вопросам народного образования и обучения крестьянства грамоте.

В 1861 - 1862 годах по его инициативе была открыта еще 21 начальная школа для крестьянских детей.

В 1861 году Толстой основал журнал "Ясная Поляна", освещавший как вопросы педагогики, так и многие стороны жизни народа в России.

В том же году он назначается участковым мировым посредником Крапивенского уезда. Эта должность была учреждена для разбора спорных дел между помещиками и освобожденными от крепостной зависимости крестьянами. Деятельность писателя на новом поприще вызвала резкое недовольство дворян-помещиков, так как в спорных вопросах он принимал сторону крестьян, разоблачал козни, злоупотребления и произвол помещиков, боролся против применения телесных наказаний к крестьянам, требовал привлечения к ответственности помещиков и их управляющих. "Посредничество поссорило меня со всеми помещиками окончательно", - вскоре записывает Толстой в своем дневнике, а в апреле 1862 года он был вынужден просить об освобождении его от должности посредника.

В 1873 году Толстой немало сил отдал борьбе с голодом, разразившимся в Самарской губернии.

В 1891-1892 годах писатель снова принимал участие в помощи голодающим крестьянам. На собственные деньги и на поступавшие по его призыву со всех концов России и из-за границы средства он открыл в Рязанской и Тульской губерниях 246 столовых, где кормились тысячи крестьян, особенно стариков и детей, и 127 приютов для детей. Его статьи "Страшный вопрос", "Письма о голоде" и ряд других всколыхнули всю Россию. В них звучал гневный голос самого крестьянства, ограбленного эксплуататорами и доведенного до голодной смерти...

В 1901 году в своей записной книжке Толстой отметил: "Счастливые мои эпохи были только тогда, когда я всю жизнь отдавал служению людям. Это были школы, посредничество, голодающие..."^*.

^* (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 54, с. 245.)

Но, конечно, главным оружием, вызывавшим и страх и ненависть царизма, оставалось слово гениального художника.

В очерке "Л. Н. Толстой" А. Ф. Кони^* посвятил Толстому следующие проникновенные строки:

^* (А. Ф. Кони (1844-1927) - видный юрист, судебный и общественный деятель, писатель-мемуарист. )

"Путешественники описывают Сахару как знойную пустыню, в которой замирает всякая жизнь. Когда смеркается, к молчанию смерти присоединяется еще и тьма. И тогда идет на водопой лев и наполняет своим рыканьем пустыню. Ему отвечают жалобный вой зверей, крики ночных птиц и далекое эхо - и пустыня оживает. Так бывало и с этим Львом.

Он мог иногда заблуждаться в своем гневном искании истины, но он заставлял работать мысль, нарушал самодовольство молчания, будил окружающих от сна и не давал им утонуть в застое болотного спокойствия..."^*.

^* (А. Ф. Кони. Воспоминания о писателях. Л., 1965, с. 291-292. )

Но вот мертвая Сахара - Россия - ожила.

В конце XIX века на историческую арену вышел народ, готовый на борьбу за право на человеческую жизнь- без царя, помещиков и капиталистов. И в этой ситуации правящие круги не без основания стали усматривать в художественных произведениях и публицистике Толстого сочувствие и поддержку грядущей революции.

Святейшему синоду, не раз пытавшемуся расправиться с писателем, было дано указание свыше открыто выступить с обличением Толстого.