"Воскресение"

Последний роман Толстого и является углубленным обобщением, итогом его нравственно-философских исканий и образным воплощением мировоззренческих проблем, как они представлялись ему в конце жизни. "Воскресение" - плод напряженного десятилетнего труда (1889-1899). Окончательный текст романа - это шестая редакция его. Вначале внимание автора всецело было приковано к теме преступления и наказания Нехлюдова, к нравственному возрождению интеллигентного дворянина и трагедии девушки из народа Катюши Масловой. В дальнейшем автор все более вживался в душевный мир своих героев, все более глубоко обдумывая те добавления и поправки, которые вносила в первоначальный замысел сама жизнь. Деятельное участие в помощи голодающим в 1891 -1892 годах, сбор денежных средств для преследуемых церковью и правительством духоборов, посещение тюрем и знакомство с заключенными - все это в несравненно больших масштабах, чем прежде, сталкивало Толстого с жертвами православного полицейского государства. И все это нашло отражение в социальном полотне романа.

Последние годы работы писателя над новым романом совпали с революционным подъемом, переживаемым страной. Приближался 1905 год. Прежде автор "Войны и мира" проходил мимо темы революции. Лишь однажды, в шестидесятых годах, он дал тенденциозное изображение молодых разночинцев в антинигилистической комедии "Зараженное семейство". Теперь в новом произведении, претендующем на глубокое раскрытие социальной жизни, обойти молчанием революционное движение было невозможно. Передовая Россия по-своему понимала воскресение народа. И Толстой впервые изобразил революционеров.

Все это вместе взятое определило окончательный текст романа. Идея воскресения человеческой личности всемерно углубляется и перерастает в идею нравственного воскресения всего человечества.

В последнем романе, написанном на склоне лет, художественное мастерство Толстого достигло новых вершин. В первом же абзаце, составленном всего из нескольких сложных предложений, уже сформулирована главная социально-философская мысль произведения, ради всеобъемлющего раскрытия которой автор и приступил к его написанию. Роман начинается так: "Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивавшуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, - весна была весною даже в городе. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди - большие, взрослые люди - не переставали обманывать и мучить себя и друг друга. Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира божия, данная для блага всех существ, - красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, что они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом".

Из начальных строк сразу же потянется сюжетная нить к главным героям произведения Масловой и Нехлюдову и одновременно к образному раскрытию социальной и нравственно-философской проблематики романа.

Толстой здесь развивает мысль для него не новую, но прочувствованную сейчас с небывалой прежде остротой. Законы и правила, по которым государство и церковь обязывают жить людей, несовместимы с законами, по которым живет природа и должен жить человек. Естественный закон природы извечен, мудр, справедлив. Он дает радость и объединяет людей во всеобщей гармонии любви и богатства. Приход весны - это всеобщее возрождение, победа тепла и света, дарующая счастье всему живому на земле. В этот солнечный день радуются и веселятся все - от растений до детей. Дети счастливы, ибо они еще не ведают иных законов, кроме того общего закона, по которому только и возможна жизнь.

Но люди, взрослые разумные люди, этим законом пренебрегли. Они создали свои правила, настроили тюрьмы, чтобы одни могли угнетать и наказывать других. Эти людские законы несправедливы, безнравственны. "Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным не то, что всем животным и людям даны умиление и радость весны, а считалось священным и важным то, что накануне была получена за номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к девяти часам утра были доставлены в нынешний день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные арестанта".

Художественный прием нагнетания отрицательных утверждений с тем, чтобы можно было сразу перекинуть мост к главной сокровенной идее произведения, ранее употреблялся Толстым. Впервые он был применен еще в 1859 году в рассказе "Два гусара", тоже начинавшегося очень сложной фразой, составленной из многочисленных перечислений признаков прошлого времени, исчезнувших вместе с ушедшим из жизни поколением. "В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам камелий, которых так много развелось в наше время...".

В этом длинном перечне разнообразных примет до- буржуазной эпохи уже намечена основная идея произведения. В старые времена, когда еще не было перечисленных достижений несомненного материального прогресса и сомнительных преимуществ современной моды, все было проще: и люди и нравы. Даже пороки не знавших удержу кутил теряют свою непривлекательность перед лицом мелочного благообразного меркантелизма. Граф Турбин, картежник, дуэлянт оставил о себе скандальную память, но он в добрую минуту приходил на помощь товарищу так же бескорыстно и бездумно, как не раздумывая ставил на карту свою и чужую жизнь. Теперь же, в век железных дорог и невиданных ранее удобств, когда на смену старому гусарству пришли делячество и расчет, сын давно убитого на дуэли Турбина громкого скандала не затеет, а будет спокойно обыгрывать старушку и делать мелкие пакости расчетливо и осторожно. И в этом скажется дух нового времени.

Композиционная находка, оправдавшая себя в небольшом рассказе, оказалась еще более выразительной в проблемном мировоззренческом романе, в котором беспощадному осуждению подвергаются все узаконенные нормативы: частная собственность, буржуазное государство, казенная церковь, социальное устройство, теория и практика судебных процессов, фальшь семейных отношений, лицемерная мораль и порочная нравственность.

Главный герой романа - князь Нехлюдов. Это имя уже не раз встречалось в произведениях Толстого: в рассказе "Утро помещика", в "Люцерне". Кроме того, Нехлюдовым назывались иногда герои других произведений, переименованные автором в процессе дальнейшей работы. И во всех случаях это были лица, близкие автору. В "Воскресении" Дмитрий Нехлюдов завершает галерею кающихся и ищущих смысла жизни дворян, в числе которых и Андрей Болконский, и Пьер Безухов, и Константин Левин. Дмитрий Нехлюдов стоит с ними в одном типологическом ряду, но вместе с тем и существенно отличен от них. Он живет в иное время, выражает новый этап мировоззренческой эволюции автора, решительнее порывает с классовой идеологией и дальше своих литературных предшественников идет по пути нравственного самоусовершенствования.

Жизнь Нехлюдова вначале складывалась как и у других подобных ему людей. Богатый и титулованный молодой человек, по природе добрый и отзывчивый, он поступает в университет, где увлекается "Социальной статистикой" Спенсера и, движимый благородными побуждениями, отдает крестьянам принадлежащую ему землю. В это время в имении своих тетушек он познакомился с их горничной Катюшей Масловой и между ними вспыхивает чувство чистой поэтической любви.

Через три года он снова встречается с Катюшей, но теперь Нехлюдов уже другой человек. "Тогда он был честный, самоотверженный юноша, готовый отдать себя на всякое доброе дело, - теперь он был развращенный, утонченный эгоист, любящий только свое наслаждение".

"И вся эта страшная перемена, - говорит Толстой, - совершилась с ним только оттого, что он перестал верить себе, а стал верить другим. Перестал же он верить себе, а стал верить другим потому, что жить, веря себе, было слишком трудно: веря себе, всякий вопрос надо решать всегда не в пользу своего животного я, ищущего легких радостей, а почти всегда против него; веря же другим, решать нечего было, все уже было решено и решено было всегда против духовного и в пользу животного я", Нехлюдов соблазнил влюбленную в него Катюшу, сунул ей на прощание сто рублей и забыл о ней. I С этого начинается страшная трагедия крестьянки Масловой. Беременность, вынужденный уход от хозяек, родильная горячка, во время которой ее ребенка увезли в воспитательный дом, где он и умер. Поступила в прислуги, но нигде долго удержаться не могла: отталкивали грязные приставания хозяев. Пришлось пойти на содержание к художнику, потом ее заставили взять желтый билет. Так она дошла до публичного дома, где, желая избавиться от измучившего ее развратного купца, дала ему сонные, как ее в том уверили, порошки. Ее обвинили в умышленном отравлении. В ходе судебного процесса стала очевидной несостоятельность предъявленного ей обвинения. Но по вине судьи, уже немолодого женатого человека, торопившегося на свидание с любовницей и потому не разъяснившего заседателям их обязанностей, Маслова была признана преступницей, не заслуживающей снисхождения, и приговорена к каторге.

Нехлюдов был одним из присяжных, совершивших роковую для подсудимой оплошность. На суде он впервые через много лет увидел Катюшу, был потрясен ее страшной участью и осознал тогда себя виновником всего происшедшего с ней. С этого дня начинается его нравственное возрождение.

Когда после суда Нехлюдов приехал к Корчагиным, У которых ему всегда было приятно, он неожиданно почувствовал, что все в этом богатом доме противно ему, "начиная от швейцара, широкой лестницы, цветов, лакеев, убранства стола до самой Мисси, которая нынче казалась ему непривлекательной и ненатуральной". Нехлюдов почувствовал отвращение к себе и понял невозможность продолжать пустую, бесцельную и ничтожную жизнь. Он решил искупить свой грех перед Катюшей, выпросить у нее прощение и жениться на ней.

Маслову отправили по этапу в Сибирь. Нехлюдов следует за ней. Встречаясь с Масловой в тюрьме и на этапах, он становится свидетелем бесправия осужденных и жестокости начальства, развращающего влияния острожных порядков, мучения и гибели людей, часто ни в чем не виноватых. Для Нехлюдова становится очевидным, что причина зла не в отдельных людях, а в общем порядке, в забвении закона человечности.

Раздумывая о том, кто же виноват в убийстве арестантов, которых после многомесячного тюремного заключения заставили несколько часов стоять под палящим солнцем, Нехлюдов приходит к выводу, "что все эти люди -губернаторы, смотрители, околоточные, городовые - считают, что есть на свете такие положения, в которых человеческое отношение с человеком не обязательно. Ведь все эти люди - и Масленников, и смотритель, и конвойный,- все они, если бы не были губернаторами, смотрителями, офицерами, двадцать раз подумали бы о том, можно ли отправлять людей в такую жару и такой кучей, двадцать раз дорогой остановились бы и, увидев, что человек слабеет, задыхается, вывели бы его из толпы, свели бы его в тень, дали бы воды, дали бы отдохнуть и, когда случилось несчастье, высказали бы сострадание. Они не сделали это, даже мешали делать это другим только потому, что они видели перед собой не людей и свои обязанности перед ними, а службу и ее требования, которые они ставили выше требований человеческих отношений".

Чтобы облегчить положение Катюши на этапе, Нехлюдов добился, что ее перевели от уголовных к политическим. Личное знакомство с революционерами уничтожило бывшие у него раньше предубеждения против них. Он увидел высоконравственных людей, честных, бескорыстных, готовых жертвовать всем во имя своих убеждений. Не все они одинаковы, и не ко всем одинаково относится Нехлюдов. Но мысль автора совершенно определенна. Не разделяя политических убеждений революционеров, Толстой признает нравственное величие этих людей и с полным сочувствием изображает их.

Для Масловой общение с революционерами было спасением и счастьем. "Таких чудесных людей, как она говорила, как те, с которыми она шла теперь, она не только не знала, но и не могла себе и представить". Она, плакавшая, когда ее присудили, теперь готова была благодарить бога за то, что ей довелось узнать от них. "Она очень легко и без усилий, - говорит Толстой, - поняла мотивы, руководившие этими людьми, и, как человек из народа, вполне сочувствовала им. Она поняла, что люди эти шли за народ против господ; и то, что люди эти сами были господа и жертвовали своими преимуществами, свободой и жизнью за народ, заставило ее особенно ценить этих людей и восхищаться ими".

Нехлюдов и Маслова - главные герои последнего романа Толстого. Автор не только ставит рядом князя и крестьянку, но и позволяет женщине, прошедшей через публичный дом, одержать нравственную победу над образованным и гуманным князем, по человеческим достоинствам возвыситься над ним. Когда в начале романа Нехлюдов просит Катюшу простить его и выражает готовность жениться на ней, она не в состоянии забыть зло, причиненное ей.

"- Уйди от меня. Я каторжная, а ты князь, и нечего тебе тут быть, - вскрикнула она, вся преображенная гневом, вырывая у него руку. - Ты мной хочешь спастись,- продолжала она, торопясь высказать все, что поднялось в ее душе.- Ты мной в этой жизни услаждался, мной же хочешь и на том свете спастись! Противен ты мне!"

Так говорит в Катюше нестерпимая боль, мучительная обида. Но вот последняя встреча в конце романа и последний разговор на ту же тему. Катюша вновь отказывает Нехлюдову и сообщает ему свое решение выйти замуж за политического Симонсона. И решение это она принимает из любви к Нехлюдову. Она всегда любила его и продолжает любить. Но понимает, что Нехлюдов делает ей предложение не из чувства любви, а потому что видит в этом свой долг. И она отказывает ему, чтобы не усложнять его жизнь. "И вам жить надо", - говорит Катюша. Умная Марья Павловна объясняет Нехлюдову: "Видите ли, она, несмотря на ее прошедшее, по природе одна из самых нравственных натур... и так тонко чувствует... Она любит вас, хорошо любит, и счастлива тем, что может сделать вам хоть то отрицательное добро, чтобы не запутать вас собой".

Интересно сопоставить отношение героев романа к богу. Если Нехлюдов в поисках истины постоянно обращается к Евангелию, Катюша не ищет спасения в боге. Интуиция гениального художника не позволила автору этот цельный народный характер рассиропить мотивами христианского покаяния. Масловой не в чем каяться. Ей впору не просить, а требовать справедливого отношения к себе. "Признаться, странное же было у писателя Льва Толстого христианство,- сказал Леонид Леонов. - Вера Толстого вела не в отшельнический затвор, не в пустыню эгоистического уединения от суетной житейской толкотни, а, наоборот, к деятельности на пользу ближних, во имя добра и мира, к простым людям - в том исчерпывающем сближении, к которому тянется всякая крупная, общественно-мыслящая личность".

В романе "Воскресение" Толстой еще раз вышел на поединок с церковью и нанес ей новый сокрушительный удар. Толстой не ограничился здесь развенчанием служителей церкви, но высмеял главное таинство христианства, обряд причастия. Заменив торжественно-приподнятую лексику богослужения всем понятным простым обиходным словарем, писатель сорвал покров церковной символики и показал церковную службу во всем убожестве ее настоящей сущности.

"Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь бога. Манипуляции эти состояли в том, что священник равномерно, несмотря на то, что этому мешал надетый на него парчовый мешок, поднимал обе руки кверху и держал их так, потом опускался на колени и целовал стол и то, что было на нем. Самое же главное действие было то, когда священник, взяв обеими руками салфетку, равномерно и плавно махал ею над блюдцем и золотой чашей. Предполагалось, что в это самое время из хлеба и вина делается тело и кровь, и потому это место богослужения было обставлено особой торжественностью".

В романе "Воскресение" церковь изображена союзницей и опорой полицейской власти в буржуазном государстве. Не удивительно, что духовенство и полиция объединились в ненависти к Толстому. Священный синод объявил писателя еретиком и отлучил его от церкви. По расчету вдохновителей этого акта, верующие должны отвернуться от писателя. Но попы просчитались. "Святейший синод, - писал Ленин, - отлучил Толстого от церкви. Тем лучше. Этот подвиг зачтется ему в час народной расправы с чиновниками в рясах, жандармами во Христе...^*"

^* (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 22.)

Толстой не остался в позиции пассивного непротивления, а встретил отлучение во всеоружии. Он написал прозвучавший на весь мир "Ответ на определение синода", в котором еще раз подтвердил и аргументировал взгляд на церковь, как на институт духовного порабощения, сознательного обмана и нравственного развращения народных масс.

Роман "Воскресение" оканчивается нравственно-религиозной проповедью. Нехлюдов в евангельских заповедях ищет ответ на вопрос: "как жить и зачем жить?" Как сложится для него новая жизнь, автор не раскрывает, а ограничивается скупой репликой: "Чем кончится этот новый период его жизни, покажет будущее". Эта незавершенность душевных поисков литературного героя закономерна. Путь к истине самого Толстого, продолжавшийся всю жизнь, так и остался незавершенным.

В девяностных годах Толстой углубленно занимался вопросами искусства. В 1897-1898 годах он написал научный трактат "Что такое искусство?", в котором выступил с критикой современного, особенно упаднического декадентского искусства. В своем отрицании театров, выставок, картинных галерей Толстой исходил из того, что в современном обществе девять десятых населения, и именно те, с кого берут деньги на строительство театров и содержание артистов, в театры не ходят, картинных галерей не посещают, симфонических концертов не слушают. При таком положении искусство превращается в праздную забаву богатых людей. Эта мысль нашла отражение и в романах "Анна Каренина" и "Воскресение". Нехлюдов, оставив службу, занялся живописью. Так же в свое время поступил и Вронский. Тот и другой завели роскошно обставленные мастерские. Поначалу казалось, что они в состоянии создать что-то значительное, но в дальнейшем вынуждены были признать свое бессилие. Обрекая своих героев на творческое бесплодие, Толстой тем самым отрицает как дилетантизм в искусстве, так и возможность создания настоящего художественного произведения без глубокого внутреннего содержания его.