Восьмидесятые годы

В конце семидесятых в начале восьмидесятых годов в мировоззрении Толстого произошел перелом. "Со мной случился переворот, - писал Толстой, - который давно готовился во мне и задатки которого всегда были во мне". Толстого давно уже тяготило чувство вины перед народом за материальные излишества и физическую праздность, в которых жили он и его семья. Теперь он пришел к окончательному выводу, что такая жизнь безнравственна, что дальше за чужой счет жить нельзя. Нужно отдать землю крестьянам и перестроить на трудовой основе существование своей семьи.

Осуществление этих намерений вызвало решительное сопротивление жены. Толстой оказался вынужденным мириться с тем, что он считал несправедливостью и злом. Но, не теряя надежды убедить своих близких собственным примером, он пашет землю, работает в саду, шьет сапоги, ограничивает себя в расходах на одежду и питание.

Когда пришла пора вывозить старшую дочь в свет, а сыновей учить в университете, Толстой идет на временный компромисс. Он переезжает на несколько лет из Ясной Поляны в Москву, но и там продолжает заниматься физическим трудом. Сам убирает свою комнату, возит с реки воду, пилит дрова. С новой болью воспринимает Толстой нищету и страдания людей, несправедливость и жестокость государственной власти. "Он посещал тогда, - писала Софья Андреевна, - тюрьмы и остроги, ездил на волостные и мировые суды, присутствовал на рекрутских наборах и точно умышленно искал везде страдания людей, насилия над ними и с горячностью сердца отрицал весь существующий строй человеческой жизни, все осуждал, за все страдал сам и выражал симпатию только народу и соболезнование всем угнетенным".

В соответствии со своими новыми взглядами Толстой разрешил всем желающим безвозмездно переиздавать его произведения, написанные после 1880 года, оставив за женой исключительное право издания только тех его произведений, которые были написаны до 1880 года. В конце жизни Толстой написал завещание, в котором объявил общественным достоянием все, когда бы то ни было написанное им.

В конце 1885 года Толстой писал жене: "...Я почти десять лет тому назад пришел к тому, что единственное спасение мое и всякого человека в жизни в том, чтобы жить не для себя, а для других, и что наша жизнь нашего сословия вся устроена для жизни для себя, вся построена на гордости, жестокости, насилии, зле и что потому человеку в нашем быту, желающему жить хорошо, жить с спокойной совестью и жить радостно, надо не искать каких-нибудь мудреных далеких подвигов, а надо сейчас же, сию минуту действовать, работать, час за часом и день за днем, на то, чтобы изменять ее и итти от дурного к хорошему; и в этом одном счастье и достоинство людей нашего круга..."

В поисках выхода Толстой обращается к религии. Какое-то время ему кажется, что он нашел путь к истине. Но этот самообман продолжался недолго. Углубленное изучение христианства с новой силой обостряет его душевное смятение. В трудах по истории религии: "Исследование догматического богословия", "Церковь и государство", "Соединение и перевод четырех евангелий" Толстой наносит сокрушительные удары церкви и поддерживаемому ее авторитетом государству. Он доказывает, что церковь и государство в России, как и в других странах, составляют преступный союз, главная цель которого - угнетение и обман народа. Христианских государей Толстой называет разбойничьими атаманами, а служителей церкви их подобострастными пособниками, готовыми освятить, объявить богоугодными любые преступления властей: "...Все они помазаны, и все, все от бога. Если какой злодей пограбит всех, побьет много народа, они его помажут - он от бога. У нас мужеубийца, блудница^* была от бога, у французов - Наполеон. А попы зато - не только уж от бога, но почти сами боги, потому что в них сидит дух святой. И в папе, и в нашем синоде с его командирами чиновниками".

^* (Екатерина II.)

Толстой не посягал на саму идею христианского смирения и обвинял церковников в искажении ее, Противоречие между учением о непротивлении злу насилием и трезвым обличением церковной фальши Толстой не преодолел до конца своей жизни. И это во многом предопределило трагедию его последних дней.

Критически переоценивая всю свою прошедшую жизнь, Толстой на какое-то время охладевает к своим художественным произведениям. В восьмидесятых годах он создает ряд религиозно-философских трактатов и публицистических статей, в которых излагает, обосновывает и отстаивает свое новое мировоззрение: "Исповедь", "В чем моя вера", "Так что же нам делать?".

"Я отрекся,- пишет Толстой в "Исповеди",- от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни, что условия избытка, в которых мы живем, лишают нас возможности понимать жизнь, и что для того, чтобы понять жизнь, я должен понять жизнь не исключений, не нас, паразитов жизни, а жизнь простого трудового народа, того, который делает жизнь, и тот смысл, который он придает ей. Простой трудовой народ вокруг меня был русский народ, и я обратился к нему и к тому смыслу, который он придает ей".

Простой трудовой народ, взгляд которого Толстой уяснил и признал единственно верным, было многомиллионное русское крестьянство, с его ненавистью к господствующим классам и буржуазным государственным учреждениям. Выражая умонастроения этого трудового народа, великий писатель в последний период своей жизни "обрушился с страстной критикой на все современные государственные, церковные, общественные, экономические порядки, оснозанные на порабощении масс, на нищете их, на разорении крестьян и мелких хозяев вообще, на насилии и лицемерии, которые сверху донизу пропитывают всю современную жизнь"^*.

^* (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 40.)

Вместе с силой народного гнева Толстой воспринял и отразил ограниченность патриархального крестьянского мировоззрения. "Вся прошлая жизнь крестьянства научила его ненавидеть барина и чиновника, но не научила и не могла научить, где искать ответа на все эти вопросы"^*. Отсюда утопичность предлагаемой Толстым нравственно-религиозной программы общечеловеческого возрождения.

^* (В И. Ленин. Полн. собр..соч., т. 17, с. 211.)

Царская цензура, всячески мешавшая публикации художественных произведений великого писателя, тем более препятствовала распространению его крамольной публицистики. Но заглушить голос великого писателя она была не в силах. Призыв Толстого к добру и справедливости был услышан не только на родине, но и в других странах. "Доброта, ум, абсолютная правдивость этого великого человека, - писал Ромен Роллан, - делали его для меня самым надежным проводником в нравственной анархии нашего времени".

Сознание, что жизнь в современном обществе построена неправильно, что так жить нельзя, не только определило содержание публицистики Толстого, но сделалось основным мотивом в его художественном творчестве восьмидесятых годов. С наибольшей полнотой оно выразилось в повести "Смерть Ивана Ильича" - центральном произведении этого времени.

Жизнь Ивана Ильича - обыкновенная жизнь обыкновенного преуспевающего чиновника. Это обстоятельство особенно подчеркивается автором. Иван Ильич успешно окончил курс в привилегированном учебном заведении и уже там "был тем, чем он был впоследствии всю свою жизнь: человеком способным, весело-добродушным и общительным, но строго исполняющим то, что он считал своим долгом; долгом же он своим считал все то, что считалось таковым наивысше поставленным людьми. Он не был заискивающим ни мальчиком, ни потом взрослым человеком, но у него с самых молодых лет было то, что он, как муха к свету, тянулся к наивысше поставленным в свете людям, усваивал себе их приемы, их взгляды на жизнь и с ними устанавливал дружеские отношения".

Ни в службе, ни в личной жизни Иван Ильич никогда не впадал в крайности, всегда и во всем поступал с общепринятыми и одобряемыми в его кругу правилами. Ему доводилось совершать дурные поступки, но так как они не выходили из рамок дозволенного и в глазах окружающих были обычными, Иван Ильич не замечал их предосудительности и не задумывался над этим. На службе он быстро усвоил прием "облечения всякого самого сложного дела в такую форму, при которой бы дело только внешним образом отражалось на бумаге и при котором исключалось совершенно его личное воззрение и, главное, соблюдалась бы вся требуемая формальность".

Личная жизнь Ивана Ильича тоже банальна для людей его положения. Он женился на девушке, которая ему нравилась и брак с которой "наивысше поставленные люди считали правильным". Семейная жизнь принесла не только радости, но от домашних огорчений Иван Ильич сумел отгородиться службой. Его радовало сознание своей власти, мастерство ведения дел. Жизнь Ивана Ильича, наполненная службой, общением с приятелями и вистом, "продолжала итти так, как он считал, что она должна была итти: приятно и прилично".

Случайное обстоятельство нарушает привычную жизнь. Иван Ильич нечаянно упал и ушибся. В итоге: тяжелая мучительная болезнь и преждевременная смерть. Сознание близкого конца заставляет Ивана Ильича по-новому взглянуть на все пережитое им. И он начинает все более ясно понимать, как бессмысленно и в каком отчуждении он жил. "Когда он увидал утром лакея, потом жену, потом дочь, потом доктора, - каждое их движение, каждое их слово подтверждало для него ужасную истину, открывшуюся ему ночью. Он в них видел себя, все то, чем он жил, и ясно видел, что все было не то, все это был ужасный огромный обман". Этот безрадостный итог подтверждает реакция жены, детей и сослуживцев на смерть Ивана Ильича: эгоистическое равнодушие, прикрытое маской лицемерного сочувствия, господствует в сцене прощания с покойным. Буфетный мужик Герасим был единственный человек, который не лгал умирающему и жалел его. И только в нем одном Иван Ильич находил облегчение своим страданиям.

Вслед за "Смертью Ивана Ильича" Толстой создает повесть "Крейцерова соната", в которой снова говорит о неблагополучии буржуазного общества, сосредоточив на этот раз все внимание На порочности семьи, лишенной трудового нравственного начала и построенной всецело на жажде чувственных наслаждений. В решении семейной проблемы Толстой здесь впадает в крайность. Устами Позднышева он проповедует идеал аскетического воздержания и не оспаривает его.

Противоборством чувственному началу проникнута другая повесть "Дьявол", так и оставшаяся неоконченной. Однако и в том и в другом произведении главным остается социальный аспект проблемы. Гипертрофированная чувственность и разврат определяются автором как следствие праздности, всевозможных излишеств, невоздержанности, моральной деградации, царящих в буржуазном обществе.

В восьмидесятых годах Толстой обращается к драматургии. Он создает две пьесы: драму из народной жизни "Власть тьмы" я комедию "Плоды просвещения".

' Как по сюжету и жанру, гак и по изображаемым в них социальным пластам это различные произведения. А между тем они связаны единой авторской задачей. Идеализируя патриархальное начало народной жизни, Толстой не закрывал глаза на деревенскую отсталость. И вот теперь, когда в деревню проникло развращающее влияние города, темные силы, прежде скованные патриархальным мировоззрением, выходят из подчинения. Жажда наживы и чувственных удовольствий заглушает совесть, ведет к преступлению. Такова трагедия русской деревни при капитализме, названная Толстым "властью тьмы". В комедии "Плоды просвещения" мужикам, придавленным "властью тьмы", противопоставлены живущие в городе "просвещенные" господа. Одни из них столь "просвещенны", что всерьез увлекаются спиритизмом, другие состоят членами общества велосипедистов, общества конских ристалищ и общества поощрения борзых собак, общества устройства ситцевых и коленкоровых балов...

Для распространения в народе книг, написанных в духе учения Толстого, в середине восьмидесятых годов последователями Толстого было создано издательство "Посредник". Для этого издания Толстой писал "народные рассказы": "Чем люди живы", "Ильяс", "Где любовь, там и бог", "Упустишь. огонь - не потушишь", "Много ли человеку земли нужно", "Два старика" и другие. Толстой сокрушался, что его романы и повести малодоступны народу и пока непонятны ему. Этим отчасти объяснялись возникавшие у него сомнения в целесообразности его литературного творчества. Поэтому народные рассказы написаны в совершенно особом ключе. Это нравственно поучительные произведения, общедоступные по языку и содержанию, стилистически близкие к народному творчеству. В них автор утверждал красоту добрых чувств, говорил о любви, дружбе, взаимопомощи, правдивости, трудолюбии, трезвости.

Вся многообразная литературная деятельность писателя в восьмидесятые годы предшествовала созданию одного из величайших его произведений, в которой получили дальнейшее развитие волновавшие его проблемы. В девяностые годы был написан последний роман Толстого - "Воскресение".