"Анна Каренина"

В начале семидесятых годов Толстой задумал написать новый исторический роман. Он стал разыскивать и изучать различные материалы о Петре I и его времени. По сообщению, его секретаря Н. Н. Гусева, сохранилось "тридцать три варианта не имевших продолжения начал романа из времен Петра I". Но этот замысел так и остался неосуществленным. Слишком трудным показалось Толстому проникновение в душевный мир человека той далекой эпохи, разочаровала его личность самодержца, вначале восхищавшая его, а главное, властно потянула к себе современная писателю жизнь.

4 января 1872 года на ближайшей от Ясной Поляны железнодорожной станции Ясенки бросилась под колеса товарного поезда Анна Степановна Пирогова, знакомая Толстым экономка владельца соседнего имения помещика Бибикова. Этот взволновавший Толстого факт послужил ему толчком для создания нового романа, получившего название "Анна Каренина".

К осуществлению замысла Толстой, приступил с необычайным подъемом и в очень короткий срок его вчерне закончил. Однако и в этом случае в процессе работы над произведением раздвигались и углублялись первоначальные представления автора о теме. В итоге роман "Анна Каренина" потребовал от автора пяти лет упорного труда и был закончен лишь в 1877 году. Правда, процесс создания этого произведения не был беспрерывным. Работая над романом из современной жизни, автор не только писал, но и активно откликался на ее настоятельные требования. Так, он в широких масштабах организовал помощь голодающим крестьянам в Самарской губернии, составил "Азбуку", писал статьи в защиту нового метода начального обучения, способствовал расширению сети народных школ, хлопотал о создании в Ясной Поляне учительской семинарии.

На подступах к новому роману Толстой заново перечитал Пушкина. Ранее, в период создания "Детства" и "Отрочества", проза великого поэта казалась ему устарелой - "не слогом, но манерой изложения". Теперь же, спустя двадцать лет, он восторгается совершенством пушкинского стиля: "Многому учусь у Пушкина, он мой отец". Одно из неоконченных пушкинских произведений начинается словами: "Гости съезжались на дачу". Это наводит Толстого на мысль начать "Анну Каренину" такой же простой и емкой фразой: "Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему".

В семидесятых годах душевное состояние Толстого было неровным. Подъем творческой активности порой сменялся такими периодами депрессии, что пропадало желание жить и приходили мрачные мысли о смерти. Все это, как и многое другое, находило отражение в романе, над которым он в ту пору работал.

"Айна Каренина" - остро злободневный социально- психологический роман, созданный на материале переломной эпохи, когда на смену старому крепостному праву складывался новый буржуазный порядок. Коренная ломка экономических и правовых отношений сопровождалась изменением моральных устоев и нравственных понятий, усиливая разрушение патриархальных представлений о семье. Новое, буржуазное во многом оказывалось хуже традиционно сложившегося- старого. Все это волновало Толстого.

"...Трудно себе представить более меткую характеристику периода 1861-1905 годов", - писал В. И. Ленин, цитируя слова Константина Левина: "У нас теперь все это переворотилось и только укладывается"^*. Вместе с тем Ленин отмечает отсутствие у Толстого конкретно- исторической оценки эпохи: "Он рассуждает отвлеченно, он допускает только точку зрения "вечных" начал нравственности, вечных истин религии, не сознавая того, что эта точка зрения есть лишь идеологическое отражение старого ("переворотившегося") строя, строя крепостного, строя жизни восточных народов"^**.

^* (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т, 20, с. 100.)

^** (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т, 20, с. 101.)

Заглавная проблема, т. е. та, с которой связано название произведения, - проблема семьи и положение женщины в семье и обществе - была не новой в русской литературе. Тема женской эмансипации, выдвинутая на одно из первых мест Герценом и Белинским еще в сороковых годах, в дальнейшем уже не сходила со страниц художественных произведений. Какое место занимала женщина в социально-исторических представлениях революционных демократов, можно судить по роману Чернышевского "Что делать?" В знаменитом четвертом сне Веры Павловны положение женщины в обществе - определяющий показатель уровня общечеловеческой цивилизации и отличительный признак той или иной исторической формации.

Внимание к женскому вопросу не явилось плодом свободной фантазии писателей, а было отражением и насущного требования времени, и реального исторического движения, принимавшего со временем все более глубокое содержание и все более широкий размах. В семидесятые годы передовые русские девушки уже настойчиво стучались в двери высших учебных заведений, пополняли ряды революционеров, становились участницами революционных процессов и жертвами полицейских расправ. В переломную послереформенную эпоху в литературе обостряются споры о роли женщины в семье и обществе. Наряду с активными поборниками женского равноправия выступали и ярые ее противники. Близкий Толстому Н. Н. Страхов в статье "Женский вопрос" высказывался в том смысле, что это надуманный вопрос, что для женщины вполне достаточно ее естественного материнского призвания, забот о муже и семье. Что же касается требования предоставления женщинам прав и возможностей заниматься другого рода деятельностью, то эти права и занятия нужны лишь тем женщинам, которые не сумели выйти замуж. "На случай крайности, в виде исключения, в виде неизбежного зла - можно женщинам вступать на неженские поприща. Но видеть в этом что-либо желательное и всячески толкать женщин на несвойственные им пути было бы нелепо и вредно".

Примерно этого же взгляда придерживался и сам Л. Н. Толстой. Нерушимость семейного очага для него обязательное условие здоровых общественных отношений, которые, увы, продолжают сохраняться только в патриархальной народной среде. Классы же, испорченные цивилизацией, считает писатель, утратили понятие нерасторжимости брака и святости семьи. Рождение и совместное воспитание детей - эта естественная цель брачных отношений в современном образованном обществе- все более уступает место жажде пошлых удовольствий и ведет к разврату. В период, когда все старое и привычное рушится и разламывается с необыкновенной быстротой, великим писателем овладевает страстное желание противодействовать гибельному процессу.

...Анна Каренина, обаятельная женщина, верная жена и любящая мать, увлекается блестящим гвардейским офицером Алексеем Вронским. Она изменяет мужу, оставляет сына и уходит к Вронскому. Но этот путь не ведет к счастью. Ей доставляет страдание разлука с сыном. Человек прямой и искренний, она не может не испытывать своей неправоты перед мужем. И та ненависть к Каренину, которую она старается вызвать в себе, ее стремление обвинить мужа в том, что случилось с ней, как раз и свидетельствуют о трагической запутанности душевного состояния Анны. Вронский видит выход в юридическом закреплении их отношений. Но для этого необходимо, чтобы Каренин согласился на развод и взял вину на себя, т. е. заявил бы на суде, что он совершил прелюбодеяние, а для этого Алексей Александрович не только должен был солгать и совершить клятвопреступление, но и, в соответствии с законами того времени, лишиться права вступать во вторичный брак. Анна чувствовала, что она не имеет права требовать от Каренина такой жертвы. И тем безысходнее представлялось ее будущее.

Светское общество, погрязшее в лицемерии и тайном прелюбодеянии, отвергает Анну, не хочет простить брошенного ею открытого вызова ханжеству. Анну осуждают те, которые были безгранично ниже ее. Ее обвиняют не в том, что она изменила мужу, а в том, что она отказалась лгать.

В борьбу против Анны включилась и церковная нравственность. Вначале Алексей Александрович Каренин хотел отдать сына Анне. Он изменил свое решение под влиянием графини Лидии Ивановны. Эта восторженно влюбленная в Каренина ханжа убедила его, что отдать воспитывать ребенка матери, нарушившей христианскую заповедь верности мужу, значит, совершить грех. Алексей Александрович легко согласился с этими доводами, потому что они как нельзя больше устраивали его. Он соглашался расстаться с сыном, так как не находил логических оснований поступить иначе. Теперь эти основания были подсказаны. Свое мелкое злобное чувство мести он прикрывал высокими словами о христианском долге. Отказывая матери в праве на ее ребенка, Каренин это продиктованное злобой и мстительностью решение объявил христианским делом.

Ханжество и лицемерие, бездушие и педантизм выражают сущность Каренина. Эти черты не только обусловлены свойствами его натуры, они производные от социальных условий его жизни. Создавая этот образ, автор как бы воспроизводит формообразующее воздействие среды на человеческую личность. Алексей Александрович - образцовый бюрократ. Каренин по-своему честен и принципиален. "Соображения родства не могут остановить его в высказывании своего искренного мнения". Анна "знала эту черту в своем муже и любила ее". Он не берет взяток, не потворствует подхалимам, не пользуется служебным положением ради личного обогащения, т. е. представляет не правило, а скорее исключение в том чиновном мире, для которого все это составляет основу существования. И тем не менее Каренин типичен и как тип глубоко воплощает в себе специфические особенности характера, обусловленные общественным положением лица.

Толстой редко прибегает к аллегории, не пользуется гротеском, гиперболой - коренными средствами сатирического письма. Его способ "срывания всех и всяческих масок" иной. Создавая конкретный художественный образ, автор "Анны Карениной" не преувеличивает уродливости отраженного в нем социального зла, берет не крайние, а скорее умеренные формы его индивидуального проявления. Тем неотразимее и глубже поражается его не случайная, а обязательная родовая порочность. Великий писатель не один раз ставит своего героя в такие ситуации, в которых он оборачивается к читателю лучшей стороной. Когда жизнь Анны находилась в опасности, Каренин не только простил ей свои обиды "и жалел ее страдание и раскаяние", но оказался способным проявить великодушие к Вронскому и испытывать нежность к его дочери. "Сначала он из одного чувства сострадания занялся тою новорожденною девочкой, которая не была его дочь и которая была заброшена во время болезни матери и, наверное, умерла бы, если б он о ней не позаботился, - и сам не заметил, как он полюбил ее".

Сама Анна уже в ту пору, когда у Каренина "выросли уши", т. е. когда она, полюбив Вронского, .утратила объективность отношения к мужу, признает: "Все-таки он хороший человек, правдивый, добрый и замечательный в своей сфере". О доброте Каренина Анна твердит в горячечном бреду, а придя на минуту в сознание, "она обняла его плешивещую голову, подвинулась к нему и с вызывающею гордостью подняла кверху глаза. - Вот он, я знала".

Однако Анна, может быть, еще более права и тогда, когда говорит о муже: "Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится". Общественное положение Каренина обязывает его поступать в соответствии с правилами, принятыми в том кругу, к которому он принадлежит. Так, простив жену и Вронского, полюбив чужого ребенка, "Алексей Александрович чувствовал себя совершенно спокойным и согласным с собою и не видел в своем положении ничего необыкновенного, ничего такого, что бы нужно было изменить.

Но чем более проходило времени, тем яснее он видел, что, как ни естественно теперь для него это положение, его не допустят остаться в нем. Он чувствовал, что, кроме благой духовной силы, руководившей его душой, была другая, грубая, столь же или еще более властная сила, которая руководила его жизнью, и что эта сила не даст ему того смиренного спокойствия, которого он желал".

Неспособность противостоять этой силе Каренин почувствовал не сейчас. Она давно подчинила его и превратила в человека-машину, направляющую поток сложных и противоречивых явлений жизни в русло житейски выверенных и утвержденных правил. Каренину тем труднее постичь законы истинных человеческих отношений, что он всю жизнь "прожил и проработал в сферах служебных, имеющих дело с отражениями жизни. И каждый раз, когда он сталкивался с самою жизнью, он отстранялся от нее".

Каренин трудолюбив. "Каждая минута жизни Алексея Александровича была занята и распределена". Анна знала, "что, несмотря на поглощавшие почти все его время служебные обязанности, он считал своим долгом следить за всем замечательным, появлявшимся в умственной сфере. Она знала тоже, что действительно его интересовали книги политические, философские, богословские, что искусство было по его натуре совершенно чуждо ему, но что, несмотря на это, или лучше вследствие этого, Алексей Александрович не пропускал ничего из того, что делало шум в этой области, и считал своим долгом все читать".

Постоянная приверженность Каренина к внешнему заслоняет ему истинный смысл жизни и поражает бесплодием даже те административные его начинания, которые предполагают благую цель. Так, Алексей Александрович активно вступился за незаконно притесняемых инородцев^* и формально довел дело до конца. Но так как его интересовали не человеческие нужды, а лишь юридическое оформление законности, то он даже не заметил, что противная партия так повернула дело, что люди, в защиту которых он выступил, не получили ничего. Формальный склад ума и характера проявляется явно ощутимым элементом мертвящей безжизненности в сфере личных, семейных отношений. Как ни пристрастно судит Анна, обвиняя мужа во всем случившемся с ней, однако есть доля истины и в ее словах. Этот "безупречный" семьянин лишен сердечности и не излучает тепла.

^* (Инородцами в царской России официально именовались национальные меньшинства. )

Жизнь Анны становится трагедией. Для нее нет выхода. Единственная оставшаяся ей опора - любовь Вронского - начинает колебаться. Она хочет, чтобы Вронский отвечал ей всеобъемлющим и всеохватывающим чувством, исключающим все другие интересы и привязанности. Анна делается требовательной, раздражительной, ревнивой. Ей кажется, что Вронский ее уже не любит.

Предупреждая охлаждение его чувства к ней, мстя ему за страдания, в которых она винит его, не видя для себя никакого выхода, она обрывает свою жизнь под колесами товарного вагона.

Эпиграфом к роману Толстой взял слова из Библии: "Мне отмщение, и аз воздам". Суть его истолковывалась по-разному. Сам автор, отвечая на вопросы читателей, отвергал церковную расшифровку этого выражения и высказывался в том смысле, что человек отвечает за свои поступки перед судом своей совести. Тем самым Толстой не только не признает за другими людьми права на осуждение Анны, но отказывает в этом праве и самому себе.

Казалось бы, общий взгляд Толстого на женскую эмансипацию должен был привести автора к порицанию героини. Но мудрый сердцевед Толстой не мог не видеть, насколько жизнь сложнее всяческих схем, а тем более предвзятых общих представлений. Да, Анна, по понятиям автора, преступила нравственный закон. Но только собственная совесть правомочна обвинить и покарать ее. Эпиграфом к роману автор предостерегает от поверхностных, пристрастных, необдуманных суждений и взывает к человечности, как непогрешимому мерилу людских поступков и заблуждений.

Трагическая судьба Анны задевает своим мрачным крылом и Алексея Вронского. До встречи с Карениной Вронский принадлежал к золотой петербургской молодежи. Богатый и беззаботный гвардейский офицер живет, сообразуясь с мнением того светского общества, к которому он принадлежит. Он выработал для себя свод правил, которые "несомненно определяли, - что нужно заплатить шулеру, а портному не нужно, - что лгать не надо мужчинам, но женщинам можно, что обманывать нельзя никого, но мужа можно, - что нельзя прощать оскорблений и можно оскорблять и т. д.". Вронский не задумывался, хороши или плохи, нравственны или безнравственны эти правила. Он знал, что они соответствуют понятиям высшего общества, и, твердо следуя им, вел легкую и приятную жизнь.

Встреча с Анной пробудила в нем лучшие человеческие качества, за глушенные воспитанием и средой. Любовь к Анне поставила перед ним вопросы и требовала решений, не предусмотренных светским кодексом. Соображения честолюбия и карьеры уступают место подлинной большой любви. Конец Анны означал конец и жизни Вронского. Вронский не стреляется: один раз он уже делал это. Он отправляется добровольцем на сербскую войну и погибает там.

На войну он идет не потому, что горит желанием помочь братьям-славянам в их национально-освободительной борьбе. Хотя, конечно, этот мотив имеет место и исключать его ни при каких обстоятельствах нельзя. Однако главным побудительным стимулом, заставившим его принять такое решение, было отсутствие желания жить. Жизнь ему стала невыносимо тяжела, и он рад был пожертвовать ее на благое дело. "Я рад тому, - Сказал Вронский, - что есть за что отдать мою жизнь, которая мне не то что не нужна, но постыла. Кому-нибудь пригодится". Он старался вспомнить Анну "такою, какою она была тогда, когда он в первый раз встретил ее на станции, таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею счастье, а не жестоко-мстительною, какою она вспоминалась ему в последнюю минуту. Он старался вспомнить лучшие минуты с нею; но эти минуты были навсегда отравлены. Он помнил ее только торжествующую, свершившуюся угрозу никому ненужного, но неизгладимого раскаяния". Так и на Вронского распространяется роковой смысл эпиграфа: "Мне отмщение, и аз воздам".

"Чтоб произведение было хорошо, - говорил Толстой, - надо любить в нем главную, основную мысль. Так, в "Анне Карениной" я люблю мысль семейную". Очевидно, что в таком большом проблемном романе автор не ограничил выражение любимой мысли раскрытием переживаний Анны и Вронского. Равно как из этого высказывания не следует, что в романе нет других проблем, которые бы так же глубоко не волновали Толстого. Вторая и главная половина фразы, с которой начинается роман: "каждая несчастливая семья несчастлива по-своему", раскрывается показом неблагополучия не в одной, а по крайней мере в трех семьях.

"Все смешалось в доме Облонских", потому что жена случайно узнала о предосудительных отношениях мужа с гувернанткой. Но его измена была не случайным эпизодом, а прямым следствием праздного образа жизни и буржуазных нравов.

Толстой не устает утверждать, что жизнь людей, протекающая вне естественного трудового процесса, оторванная от народа, от насущных нужд, неизбежно пуста и бессодержательна. Брат Анны, Степан Аркадьевич Облонский, праздный эпикуреец, рассматривающий свою жизнь всецело сквозь призму доставляемых ею удовольствий, безнравственность и беспринципность возводит в своего рода идеал. Врожденные доброта и добродушие в нем прекрасно уживаются с аморальностью и цинизмом. Так, он искренне сокрушается, что причинил жене страдание, и дает себе слово впредь изменять ей так, чтобы она ничего не узнала. Степан Аркадьевич мог озадачить либеральной фразой: "Если уже гордиться породой, то не следует останавливаться на Рюрике и отрекаться от первого родоначальника - обезьяны", Но он потому и мог позволить себе такую шутку, что "не избирал ни направления, ни взглядов, а эти направления и взгляды сами приходили к нему, точно так же, как он не выбирал форму шляпы или сюртука, а брал те, которые носят".

Вся тяжесть воспитания детей Облонского падает на его жену, которая делает героические усилия, чтобы сохранить семью от распада и привить детям здоровые нравственные начала. Она трогательна и прекрасна в своем трагическом единоборстве. С той же симпатией изображает Толстой ее сестру Кити, жену Константина Левина.

Из всех персонажей романа наиболее близок автору Константин Левин. Этот образ во многом автобиографичен. Вопросы, которые волнуют его, волновали самого Толстого в ту пору, когда он создавал роман. Левин на страницах романа пережил сложную душевную эволюцию. Помещик с университетским образованием, человек здоровый физически и нравственно, Левин пытается по-новому организовать хозяйство. Вводит на своих полях более усовершенствованную систему земледелия, выписывает сельскохозяйственные машины, заводит породистый скот. На пути культурного преуспевающего землевладельца встречаются непредвиденные трудности, которые тормозят его агротехнические начинания: Левин сталкивается с выработанной веками крепостной неволи косностью русского мужика. На помещичьих полях теперь работает не крепостной крестьянин, а вольнонаемный батрак. Но мужику по-прежнему чужды интересы помещика, как и раньше, он пассивно и нехотя работает на чужом поле.

Левин мечтал устроить свою семейную жизнь на тех патриархальных основаниях, которыми руководствовались его родители и которая ему казалась идеалом всякого совершенства. "Любовь к женщине он не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью. Его понятия о женитьбе поэтому не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом жизни, от которого зависело все ее счастье". Поэтому полученный отказ воспринимался им как крушение. И лишь весеннее возрождение природы врачует глубокую душевную травму Левина и возвращает его в нормальную трудовую колею. "Весна - время планов и предположений. И, выйдя на двор, Левин, как дерево весною, еще не знающее, куда и как разрастутся его молодые побеги и ветви, заключенные в налитых почках, сам не знал хорошенько, за какие предприятия в любимом хозяйстве он примется теперь, но чувствовал, что он полон планов и предположений самых хороших".

Чем больше входит Левин в круг сельскохозяйственных забот и дел, тем больший смысл в его глазах приобретает простая крестьянская жизнь. Физический труд не только успокаивает, избавляет от раздражения, но и способствует воспитанию мироощущения, чуждого умственной деятельности, не подкрепленной велениями сердца, а потому бесплодной и ненужной.

Осуждение бесполезности формализма в романе дано не только в показе практической бесплодности чиновно-административной деятельности Каренина, но и в сфере интеллектуального труда таких уважаемых Левиным людей, как его единоутробный брат знаменитый ученый Кознышев.

"Константин Левин смотрел на брата, как на человека огромного ума и образования, благородного в самом высоком значении этого слова и одаренного способностью деятельности для общего блага. Но в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще приходило ему в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то - не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющих путей жизни выбрать один и желать этого одного. Чем больше он узнавал брата, тем более замечал, что и Сергей Иванович и многие другие деятели для общего блага не сердцем были приведены к этой любви к общему благу, но умом рассудили, что заниматься этим хорошо, и только потому занимались этим. В этом предположении утвердило Левина еще и то замечание, что брат его нисколько не больше принимал к сердцу вопросы об общем благе и бессмертии души, чем о шахматной партии или об остроумном устройстве новой машины".

Все это вместе взятое: и неустроенность личной жизни, и социальные противоречия, и сознание, что люди его класса живут не гак, как нужно, приводит Левина к далеко идущим размышлениям.

Однажды Левину пришлось выехать в имение сестры, где мужики присвоили часть причитавшегося помещице сена. Наблюдая в течение дня бодрый веселый -труд крестьянской общины, беседуя с знакомым умным мужиком, увидев счастье его сына, крепкого молодого парня, работавшего с такой же здоровой и счастливой молодой женой, Левин глубоко задумался и сопоставил себя с этим молодым крестьянином. Оказалось, что все преимущества, которые были на стороне Левина: богатство, образование, комфорт, не давали главного. Счастлив был не раздираемый сомнениями образованный помещик Левин, а простой, вероятно, неграмотный крестьянский парень, который живет бездумно, подчиняясь велениям сердца и тем вечным простым и мудрым законам, по которым живет трудовой мир, частью которого тот себя чувствует. "Левину в первый раз ясно пришла мысль о том, что от него зависит переменить ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которую он жил, на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь". Он ясно представил себе выход: "Отречение от своей старой жизни, от своих бесполезных знаний, от своего ни к чему ненужного образования...

Простоту, чистоту, законность этой жизни он ясно чувствовал и был убежден: что он найдет в ней то удовлетворение, успокоение и достоинство, отсутствие которых он так болезненно чувствовал".

Оставить имение, приписаться к крестьянской общине, жениться на крестьянке и жить трудовой жизнью простого мужика - вот решение, к которому пришел Левин. Как практически осуществить его, он еще себе не представлял и уяснение этого вопроса отложил на утро. Но в эту же ночь он повстречался с Кити, и эта внезапная мимолетная встреча перечеркнула его мечты, Мысль о женитьбе на крестьянке стала казаться пошлой. Левин был еще не готов для такого решительного шага, как еще не готов был к уходу из Ясной Поляны автор романа Лев Толстой.

Давняя мечта Левина осуществилась. Он женится на Кити, становится заботливым мужем и любящим отцом. И все же не получилось безоблачного семейного счастья, которое бы его удовлетворило полностью. Сомнения и тревоги лишь временно покинули Левина, но не ушли совсем. Поиски смысла и цели жизни не прекратились с устройством благоустроенного семейного гнезда.

Левина не перестало тревожить сознание социальной несправедливости. Его тревожат и нищенские земельные наделы деревенской бедноты, и экономическое оскудение дворянства. Ему глубоко противен тип преуспевающего кулака и промышленника. Его не восхищает ни новый пореформенный суд, ни земство, на которое возлагают большие надежды либеральные деятели. Ему противна праздность и развращенность светского общества. Все чаще его посещает вначале смутное, а потом все более определенное чувство несправедливости "своего избытка в сравнении с бедностью народа". Он начинает писать книгу о новом способе ведения хозяйства, но оставляет и это увлечение, как только осознает, что это не решение волновавших его вопросов, а лишь попытка заглушить сомнения и уйти от них.

В поисках мучительного разлада с самим собою Левин обратился к философии. Мысли философов и рассуждения, которые Левин придумывал и опровергал, казались ему плодотворными, пока он не покидал сферы отвлеченностей. Но стоило ему вернуться от абстрактных рассуждений к волновавшим его насущным требованиям жизни, как сразу же оказывалось, что "вся эта искусственная постройка заваливалась, как карточный дом, и ясно было, что постройка была сделана из тех же перестановленных слов, независимо от чего-то более важного в жизни, чем разум".

Сомнения порой с такой силой овладевали Левиным, что жизнь начала казаться ему насмешкой, избавить от которой могла только смерть. "И счастливый семьянин, здоровый человек, Левин был несколько раз так близок к самоубийству, что спрятал шнурок, чтобы не повеситься на нем, и боялся ходить с ружьем, чтобы не застрелиться. Но Левин не застрелился, и не повесился и продолжал жить".

В конце романа автор намечает для Левина выход из тупика, в который тот зашел в поисках ответа на вопросы: как жить и зачем жить? Крестьянин Федор, осуждая мироеда, говорит, что Митюха "только брюхо" набивает", а правдивый старик Фоканыч не "станет драть шкуру с человека", он "для души живет". Эти слова врезались в сознание Левина и осветили ему предстоящий путь. Отныне он будет жить не для брюха, а для души. Это не просто итог философских и нравственных исканий литературного героя, но и обозначение перелома, который тогда намечался в мировоззрении самого Толстого.