Становление личности и формирование художественного дарования

Лев Николаевич Толстой родился 9 сентября 1828 года в усадьбе Ясная Поляна, в которой и провел большую часть своей жизни. По происхождению и родственным связям он принадлежал к самой аристократической части. русского общества. Петр I пожаловал пращура писателя видного дипломата Петра Андреевича Толстого графским титулом.

Родословное древо графов Толстых не раз переплеталось со многими знатнейшими дворянскими фамилиями, в числе которых были потомки удельных князей - Волконские, Одоевские, Трубецкие.

Принадлежность к привилегированному сословию обусловила первые житейские впечатления Толстого и существенно повлияла на формирование его детских и юношеских взглядов. Деление окружающих людей на господ и слуг воспринималось им как некая извечно существующая норма. Симбиоз праздно живущих помещиков и работающих на них крепостных крестьян представлялся естественным состоянием, не подлежащим ни сомнению, ни пересмотру.

Дворянские дети в ту пору, как правило, рано, еще в родном гнезде, становились свидетелями крепостных трагедий. Об этом свидетельствовали Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, М. Е. Салтыков-Щедрин. Ничего подобного Лев Николаевич в детстве не наблюдал. Его родители не истязали дворовых, не томили сверх меры на барщине мужиков, не отдавали в рекруты людей вне очереди, не отягощали безмерным мучительством их и без того каторжную подневольную жизнь. От этого крепостное право, разумеется, не утрачивало своей безнравственной сущности, но и не открывалось в его наиболее уродливых формах. В глазах подрастающего поколения крепостническая действительность в Ясной Поляне была патриархальной идиллией. Этому способствовал и семейный уклад в господском доме, взаимная любовь всех членов семьи, добрые начала, положенные в основу воспитания детей.

Отец писателя, добрый семьянин, отставной офицер, участник отечественной войны 1812 года, был всецело поглощен хозяйственными заботами. Воспитанием детей занималась мать. Это была образованная женщина, знавшая четыре иностранных языка и, в отличие от своих аристократических сверстниц, хорошо говорившая по-русски. Отличительными чертами ее характера были доброта и отзывчивость. Биографы Толстого полагают, что от нее унаследовал великий писатель "свою редкостную искренность, равнодушие к людским пересудам и чудеснейший дар... придумывать и рассказывать сказки". Она рано умерла, оставив сиротами четырех сыновей, из которых Лев Николаевич был младшим, и совсем маленькую дочь. Однако созданная ею нравственная атмосфера сохранилась в доме и после ее смерти, когда дети перешли на попечение родственницы Т. А. Ергольской.

Т. А. Ергольская заняла большое место в жизни Л. Н. Толстого. Человек редкой душевной щедрости, она посеяла и взрастила в своем любимом воспитаннике стремление к правде, дар любви к людям и неутолимую жажду добра. Эти чувства настолько ощутимо вошли еще в детское сознание, что определили содержание детских игр. Толстой любил играть в "муравейных братьев" и искал "зеленую палочку". Предполагалось, что если такая волшебная палочка будет найдена, то всем людям будет хорошо.

Конечно, это благородное стремление графских детей осчастливить человечество нимало не подрывало их сословного мироощущения. Пройдет немало времени, прежде чем писатель осознает безнравственность социального неравенства. Однако не исключено, что стремление к общественному благу потому с такой силой завладело гениальным писателем, что добрые семена запали в его душу еще в самом раннем ее развитии.

Летом 1837 года внезапно умер отец. Толстые жили тогда в Москве. Старший брат Николай учился в Московском университете, младших братьев, в том числе и Льва Николаевича, обучали приходившие в дом учителя и гувернеры. Жизнь в Москве не была будущему автору "Детства" по душе. Он скучал по Ясной Поляне. Острую неприязнь вызывал новый гувернер, сухой и педантичный француз Сен-Тома, полная противоположность его предшественнику Ф. И. Ресселю, с такой сердечностью впоследствии изображенному Толстым под именем Карла Ивановича.

В 1841 году Толстые по желанию своей опекунши тетушки П. И. Юшковой переехали в Казань. Она постаралась ввести племянников в избранные дома казанской знати и приобщить их к светским удовольствиям. Неискушенному юноше льстит принадлежность к привилегированному дворянскому кругу, он усваивает презрительное отношение ко всем, кто не входит в это избранное меньшинство. Он старается подражать тем, кто ездит в собственном экипаже, свободно болтает по-французски, модно одевается и умеет держать себя в светском обществе. Преодолевая природную застенчивость, Толстой посещает балы, танцует, ухаживает, участвует в дружеских кутежах. Он старается усвоить изысканные манеры и искренне огорчается, находя что-то простонародное, мужицкое в строении своей фигуры и лица.

В 1843 году после предварительной домашней подготовки Толстой поступил на факультет восточных языков Казанского университета, намереваясь сделать дипломатическую карьеру. Однако на второй курс его не перевели. Не желая оставаться второгодником, Толстой перешел на юридический факультет.

Как ни велико было желание Толстого выглядеть вполне светским человеком, оно все же не могло захватить его целиком. Незаурядность личности заявляла о себе и тогда. Толстой углубленно размышляет, анализирует свои чувства и поступки, много читает и задумывается над прочитанным, его рано начинают интересовать философские проблемы. Громадное впечатление на него произвели сочинения Руссо. Он задумывается о смысле и цели жизни, что дает высоконравственное направление его постоянной склонности к рефлексии, самоанализу и самоконтролю. Толстой составляет для себя свод правил, чтобы, руководствуясь им, преодолевать в себе дурные наклонности и совершенствовать добрые начала. У него уже тогда складывается твердое намерение: в поисках истины ничего не принимать на веру и никогда не становиться рабом общепринятых понятий.

Сословные предрассудки, овладевшие было молодым графом, преодолеваются и отбрасываются. Толстой приходит к убеждению, что праздность - порок, а трудолюбие - добродетель, что нужно подражать не великосветским бездельникам, а стараться жить так, чтобы быть полезным людям. Он охладевает к светским удовольствиям и склоняется к мысли, что положение помещика обязывает его деятельно заботиться о благосостоянии своих крепостных.

На втором курсе Толстой с увлечением приступил к предложенной ему профессором Мейером работе: сравнить "Наказ Комиссии о сочинении проекта нового уложения" Екатерины II с книгой Монтескье "Дух законов". Уже в этом студенческом сочинении проявилась столь характерная для зрелого Толстого независимость суждений. Изучая законодательную деятельность "просвещенной" монархии, он приходит к утверждению безнравственности деспотического режима и впервые осуждает крепостное право: "В нашем отечестве земледелие и торговля процветать не могут до тех пор, пока будет существовать рабство; ибо человек, подвластный другому, не только не может быть уверен постоянно владеть своей собственностью, но даже не может быть уверен в своей собственной участи".

Как это ни покажется на первый взгляд странным, но, по словам биографа Толстого, "эта-то впервые пробудившаяся в молодом Толстом страсть к наукам и повлекла за собой выход его из университета". Приобщение к самостоятельному научному исследованию вызвало обострение недовольства рутинным состоянием казенного обучения. Лев Николаевич оставляет университет, без сожаления покидает дворянскую Казань и отправляется в Ясную Поляну, исполненный самых широких, хотя и не вполне определенных планов. Он собирается самостоятельно готовиться к кандидатским экзаменам, намеревается совершенствоваться в знании иностранных языков, изучать музыку и живопись. Но все это не более как средства развития личности, перед которой стоит высокая цель служения человечеству. Конкретная и ближайшая форма ее - улучшить жизнь своих крепостных.

Первые шаги великого правдоискателя на грандиозном пути от светской гостиной до крестьянской избы, от кастовых предрассудков аристократа до отказа от всех сословных и имущественных привилегий были неудачны. Благие намерения либерального помещика разбились о вековое недоверие мужика к барину. Эта страница биографии Толстого нашла художественное отражение в рассказе "Утро помещика", представляющем фрагмент из неоконченного "Романа русского помещика".

Девятнадцатилетний князь Нехлюдов, от имени которого ведется повествование, покидает университет, чтобы бороться с главным злом, которое "заключается в самом жалком, бедственном положении мужиков". В доверительном письме к близкому человеку он так мотивирует свое решение: "Не моя ли священная и прямая обязанность заботиться о счастии этих семисот человек, за которых я буду отвечать богу? Не грех ли покидать их на произвол грубых старост и управляющих из-за планов наслаждения или честолюбия? И зачем искать в другой сфере случаев быть полезным и делать добро, когда мне открывается такая благородная, блестящая и ближайшая обязанность?"

Благородные мечты юного энтузиаста на практике встретили неодолимое сопротивление. Мужики отказались от предлагаемых Нехлюдовым нововведений. Мешала этому не- только неразвитость и косность их сознания, но взаимоисключающая противоположность крестьянских и господских интересов. Чем очевиднее казалась польза от предлагаемых помещиком советов, тем сильнее вырастало у мужиков недоверие к ним. Крестьяне подозревали в них тонко замаскированный обман или, в лучшем случае, блажь молодого барина, оплачивать которую в конечном счете доведется мужику. То чувство огорчения и разочарования, которое испытывает литературный персонаж Нехлюдов, пережил сам автор - Л. Н. Толстой.

Неудавшийся опыт хозяйственно-филантропической деятельности вызвал у Толстого чувство неудовлетворенности. Осенью 1848 года он отправляется в Москву, где попадает в уже привычную колею светской жизни, увлекается картами. Из Москвы переезжает в Петербург, начинает сдавать в Петербургском университете кандидатские экзамены. И опять великосветские знакомства, карточные и бильярдные долги. В ноябре 1849 года поступает на службу в Тульское дворянское депутатское собрание. В Туле еще "с большей силой, чем раньше", пережил "период кутежей, охоты, карт, цыган".

Возвращаясь к светским развлечениям и отдавая как бы тем самым дань своей страстной увлекающейся натуре, Толстой не утрачивает критического отношения к бесполезной трате сил. Кратковременные периоды праздности и кутежей перемежаются с напряженной работой ума. Толстой много читает. Его внимание привлекают лучшие журналы того времени: "Современник", "Отечественные записки", "Библиотека для чтения".

В состоянии охватившей его неудовлетворенности Толстой принимает решение ехать на Кавказ.

Первобытная роскошь кавказской природы, почти нетронутые цивилизацией быт и нравы казачьей станицы взволновали Толстого и содействовали раскрытию его творческих импульсов. Здесь он написал свою первую повесть "Детство". Это произведение, как и последующие части трилогии "Отрочество" и "Юность", построено на автобиографическом материале. Герой повести Николенька Иртеньев - во многом сам Л. Н. Толстой. Поэзия детства, первые впечатления ребенка, его радости и горе переданы с такой ясностью и простотой, что создают впечатление необычайной легкости творчества. А между тем автор переделывал "Детство" четыре раза, прежде чем решился его напечатать. Неудовлетворенность сделанным, стремление к дальнейшему совершенствованию написанного сопутствовали великому писателю до самого конца его творческого пути. А. М. Горький, близко знавший Толстого, в своем описании выдающегося мастера художественного слова выделил его замечательные руки, руки труженика и творца.

Первым читателем "Детства" был Некрасов, которому автор послал свое произведение. Замечательный поэт и опытный редактор Некрасов сразу увидел незаурядность начинающего писателя и не замедлил опубликовать в "Современнике" его первое произведение. Завязавшаяся переписка с Некрасовым укрепила веру Толстого в свой талант и стимулировала его дальнейшее творчество.

Вслед за повестью "Детство" на Кавказе были написаны рассказы "Набег" и "Рубка леса". Вопреки романтической традиции, связанной с именем Бестужева-Марлинского, изображение кавказской войны в рассказах Толстого предстает во всей ее неприкрашенной правдивости. Бессмысленность убийства и разрушения, ненужная фальшь показного молодечества, противопоставленная спокойному выполнению долга, симпатия к горцам, защищающим родной очаг, - все эти мысли составляют главное содержание кавказских рассказов Толстого и получают дальнейшее развитие в его последующем творчестве.

Первые же произведения принесли Толстому прочный и заслуженный успех. В журналах появляются лестные для начинающего писателя отзывы. Толстой укрепляется в мысли, что его настоящее призвание литература, и подумывает об отставке. Но разгоревшаяся война и высадка интервентов под Севастополем побуждают его подать рапорт о переводе в действующую армию.

Девять месяцев пробыл Толстой в Севастополе, из них полтора сражался на четвертом бастионе, на одном из самых ответственных и опасных участков севастопольской обороны. Много увидел, пережил и понял в осажденном городе Толстой. Там, в осажденной крепости, он создает свои знаменитые "Севастопольские рассказы", дышащее восхищением и гневом правдивое повествование участника героической обороны о севастопольской страде.

Толстой был едва ли не первым писателем, который в центр картины поставил не кульминационные моменты сражений, а перенес основное внимание на изображение будничной повседневности. Знакомясь с "Севастопольскими рассказами", читатель познавал войну не в традиционном романтическом ореоле. Перед ним развертывалось правдивое изображение людей, "живущих под ядрами, при ста случайностях смерти вместо одной, среди беспрерывного труда, бдения и грязи".

Не кучка аристократов, а народ, солдаты, матросы и те офицеры, что делят с подчиненными все тяготы боевой страды, - вот кто истинные защитники черноморской твердыни, ее герои, подлинные носители священной идеи патриотизма. "Из-за креста, из-за названия, из угрозы не могут принять люди эти ужасные условия: должна быть другая высокая побудительная причина. И эта причина есть чувство, редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каждого, - любовь к родине".

Оборона Севастополя приводит Толстого к выводу: решающим фактором на войне является моральный фактор. Невозможность для неприятеля взять Севастополь, поколебать стойкость его защитников автор "Севастопольских рассказов" видит не в "множестве траверсов, брустверов, хитросплетенных траншей, мин и орудий", а в том, что называет духом защитников Севастополя. Это убеждение автора не смогло поколебать даже падение крепости. Участь осажденной крепости решена. После одиннадцати месяцев героической обороны защитники по приказу оставляют город. Но и этот трагический финал окрашен непоколебимой верой в конечный победоносный исход.

Толстой ничего не смягчает и не приглаживает. Он прямо говорит, что "чувство самосохранения и желания выбраться как можно скорее из этого страшного места смерти присутствовало в душе каждого". А все же и в этот момент главное было в другом. "Выходя на ту сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился. Но за этим чувством было другое, тяжелое, сосущее и более глубокое чувство: это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу. Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимой горечью в сердце вздыхал и грозился врагам".

В Севастополе окрепла неприязнь Толстого к людям, противопоставлявшим себя народу. Он срывает маску с аристократов, участвующих в войне не из чувства патриотического долга и даже не по обязанности, а единственно ради наживы, извлечения выгод, приобретения наград. Они не рискуют жизнью, не переживают трудностей, они и здесь, как и обычно, праздно проводят время. Незабываема сцена, в которой высмеяны эти, как их называет автор, "рыцари снобса и тщеславия".

Князь Гальцин, барон Пест, подполковник Нефердов и прильнувший к ним Праскухин в комфортабельной квартире ведут праздные разговоры. Поблизости сражаются, падают под осколками неприятельских ядер, умирают от ран и антисанитарии в провонявших госпиталях, а здесь уютно, кто-то бренчит на фортепьяно, кто-то напевает. Лакей разносит на серебряном подносе чай со сливками и крендельками. Как будто и нет воины. Совсем как в Петербурге. Эти светские хлыщи презирают не только солдат, но и пехотных офицеров, которые "живут на бастионах с солдатами и едят солдатский борщ". Они прячутся от опасности, а свою трусость прикрывают выспренними разглагольствованиями об истинной дворянской храбрости, которая присуща только тем, кто и не может и не должен разделять лишения с другими.

В "Севастопольских рассказах" Толстой впервые сформулировал основной принцип своих эстетических воззрений, который исповедывал всю жизнь: "Герой моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его, и который всегда был, есть и будет прекрасен - правда".

В конце войны Толстой приезжает в Петербург. Его восторженно встречают в редакции "Современника". Ни один из столичных литераторов ни разу не видел графа Толстого, а его выдающееся дарование успели оценить все. Толстой завязывает дружеские отношения с Тургеневым, автором восхищавших его "Записок охотника", с Григоровичем, прославившимся антикрепостнической повестью "Антон Горемыка", сближается с Некрасовым, с которым и до этого находился в переписке, знакомится с другими известными писателями.

В 1856 году вышли отдельным изданием две книги Толстого: "Детство и отрочество" и "Военные рассказы". Чернышевский откликнулся на них рецензией в "Современнике", в которой назвал молодого автора прекрасной надеждой нашей литературы и выделил две специфические особенности его таланта.

"Внимание графа Толстого, - писал Чернышевский, - более всего обращено на то, как одни чувства и мысли развиваются из других; ему интересно наблюдать, как чувство, непосредственно возникающее из данного положения или впечатления, подчиняясь влиянию воспоминаний и силе сочетаний, представляемых воображением, снова возвращается к прежней исходной точке и опять и опять странствует, изменяясь по всей цепи воспоминаний; как мысль, рожденная первым ощущением, ведет к другим мыслям, увлекается дальше и дальше, сливает грезы с действительными ощущениями, мечты о будущем с рефлексиею о настоящем".

Это внимание к самому психологическому процессу, к его формам и законам, способность "уловлять" "диалектику души" Чернышевский называет отличительной чертой Толстого, составляющей в его таланте особенную, только ему свойственную силу.

Другой сильной стороной Толстого Чернышевский называет чистоту нравственного чувства, которое у него "сохранилось во всей юношеской непосредственности и свежести". Свежесть нравственного чувства придает произведениям Толстого "особенную - трогательную и грациозную - очаровательность". Свою рецензию на первые произведения Толстого Чернышевский закончил пророческими словами: "Мы предсказываем, что все, доныне данное графом Толстым нашей литературе, только залоги того, что совершит он впоследствии; но как богаты и прекрасны эти залоги".

Знакомству Толстого с писателями, составлявшими актив "Современника", не суждено было перейти в постоянную дружбу. Во-первых, в это время в самой редакции журнала назревал раскол. Толстой примкнул к писателям, не разделявшим революционно-демократической доктрины Чернышевского. Ближе всего он сошелся с Тургеневым. Но их дружба не выдержала долгого испытания. Сказалось несходство характеров. "Мы созданы противоположными полюсами, - писал. Тургенев. - Если я ем суп и он мне нравится, я уже по одному этому наверное знаю, что Толстому он противен". Не было и полного совпадения взглядов. Тургенева возмущала запальчивость Толстого в спорах, нападки на Шекспира, на Жорж Санд. Со своей стороны, Толстой, не терпевший фразу, фатовство, неискренность, приписывал эти качества Тургеневу. В итоге их общение прекратилось на много лет. Одно время Толстой близко сошелся с Дружининым, наиболее рьяным поборником теории "чистого искусства", но вскоре увидел несостоятельность его эстетической позиции и разочаровался в нем.

Близко к сердцу принимает Лев Николаевич крестьянскую реформу, подготовляемую правительством. Не ожидая общего решения вопроса, он составляет свой проект передачи земли в собственность мужикам и пытается провести его в своем имении. Толстой полагал тогда, что мужики должны уплатить помещику за землю. Условия выкупа он назначил намного легче тех, которые вскоре назначило правительство. Но яснополянские мужики отказались принять предложение помещика, надеясь, что царь отдаст им землю даром, и усматривая в предложении барина обман. Толстой снова столкнулся с тем недоверием, которое однажды уже испытал.

В январе 1857 года Толстой отправился в свое первое заграничное путешествие. Причины, побудившие его предпринять эту поездку, различны, но главная - это споры о будущем России. Что крепостное право окончательно себя изжило, что оно обрекает страну на экономическую отсталость и в вышей степени античеловечно, в этом сходились все за исключением закостенелых ретроградов, мнение которых уже не могло остановить определившийся процесс. Однако что будет дальше, какие формы государственного правления обеспечат прогрессивное развитие общества и дадут более справедливый социальный порядок - в этом вопросе единства не было. Революционные демократы ратовали за революционные преобразования, либералы отстаивали путь либеральных реформ и как на образец развития указывали на социальное устройство передовых буржуазных стран. Толстой в спорах тогдашней передовой русской интеллигенции склонялся к точке зрения западников типа Тургенева, но, оставаясь верным правилу избегать поверхностных умозаключений, решил своими глазами увидеть преимущества западной цивилизации, лично убедиться в ее поучительности для своей страны.

На Западе Толстого многое заинтересовало и порадовало. Ему по душе пришлась веселость и жизнерадостность французской толпы, но тяжелейшее впечатление произвела публичная смертная казнь, которую он видел в Париже. Он не мог налюбоваться на красоту Женевского озера в Швейцарии. Общее же впечатление от социального порядка в этой стране, как и вообще в Европе, от уровня буржуазных нравов, от буржуазной цивилизации осталось у Толстого резко отрицательное.

Итогом этой поездки явился рассказ "Из записок князя Д. Нехлюдова "Люцерн". Личный элемент занимает большое место во всех произведениях Толстого. Этот же рассказ полностью автобиографичен. Под именем князя Нехлюдова автор изобразил себя. Герой произведения, русский путешественник, остановившийся в самой комфортабельной гостинице Люцерна, заполненной богатыми иностранцами, преимущественно англичанами, был свидетелем небольшого происшествия. Однажды, возвращаясь с прогулки и находясь под умиротворенным впечатлением чарующего летнего вечера, он увидел у гостиницы толпу. Богатые, изысканно одетые, безукоризненно воспитанные люди, цивилизованные граждане культурной Европы, защищенные от попрошайничества полицией и законами, благосклонно слушали музыканта, но ни один из них не счел нужным отблагодарить его.

Этот частный будничный факт, происшедший 7 июля 1857 года в Люцерне перед отелем Швейцергоф, автор возводит в событие всемирно исторического значения, "котopoe историки нашего времени должны записать огненными неизгладимыми буквами. Это событие значительнее, серьезнее и имеет глубочайший смысл, чем факты, записываемые в газетах и историях". Этот факт Толстой относит "не к вечным дурным сторонам человеческой природы, но к известной эпохе развития общества", точнее, к сущности буржуазной цивилизации.

"Отчего, - спрашивает Толстой, - этот бесчеловечный факт, невозможный ни в какой деревне, немецкой, французской или итальянской, возможен здесь, где цивилизация, свобода и равенство доведены до высшей степени... И неужели это то равенство, за которое пролито было столько невинной крови и столько совершено преступлений? Неужели народы, как дети, могут быть счастливы одним звуком слова "равенство"?" На эти вопросы автор дает категорически отрицательный ответ. Он отказывается признать благом цивилизацию, в которой противоречия между богатством и нищетой не только не сгладились, а выросли в непреодолимую пропасть. Толстой называет лицемерием равенство перед законом в государстве, в котором закон охраняет привилегии богатства и собственности. "И неужели это свободное, то, что люди называют положительно-свободное государство, го, в котором есть хоть один гражданин, которого сажают в тюрьму за то, что он, никому не вредя, никому не мешая, делает одно, что может, для того чтобы не умереть с голода?"

Торжествующую пошлость, прикрытую социальным лицемерием, увидел великий писатель в капиталистической Европе. Сытый буржуа равнодушен ко всему, кроме наживы: к человеку, к искусству. Парадный фасад буржуазной культуры прикрывает сплошную фальшь. Свободный артист в свободной стране, формально равный с другим перед законом, в действительности нищ и бесправен. "Кто больше человек и кто больше варвар, тот ли лорд, который, увидав затасканное платье певца, с злобой убежал из-за стола, за его труды не дал ему мильонной доли своего состояния и теперь сытый, сидя в светлой покойной комнате, спокойно судит о делах Китая, находя справедливыми совершаемые там убийства, или маленький певец, который, рискуя тюрьмой, с франком в кармане, двадцать лет, никому не делая вреда, ходит по горам и долам, утешая людей своим пением, которого оскорбили, чуть не вытолкали нынче и который, усталый, голодный, пристыженный, пошел спать куда-нибудь на гниющей соломе?"

Выраженные здесь мысли не результат мимолетного настроения, а определенно сложившееся убеждение, которое сохранится у Толстого на всю жизнь.

Побывав за границей, Толстой с энтузиазмом возобновляет деятельность на пользу яснополянских мужиков. Еще в 1849 году он открыл школу для крестьянских детей. Сейчас педагогическая деятельность Толстого приобретает свойственный всем его увлечениям размах. Он не только сам выстегает в роли учителя, но и приглашает к себе в школу учителями студентов, исключенных за неблагонадежность из университета.

И в педагогике, как и во всяком деле, за которое принимался Толстой, он избегает проторенных путей, выступает противником рутины и шаблона. В эпоху, когда телесное наказание считалось неотъемлемым средством воспитания, когда даже такой крупный и передовой ученый, как попечитель Киевского учебного округа Н. И. Пирогов, не решался вполне отказаться от розги, яснополянский учитель не только не наказывает своих учеников, но отвергает сам принцип принуждения в воспитании и обучении детей. В целях возможно более широкого распространения своего школьного опыта Толстой стал издавать педагогический журнал "Ясная Поляна", По просьбе Толстого Чернышевский отрецензировал его первые номера в "Современнике" и подчеркнул положительные элементы учебно-воспитательной практики великого писателя.

Придавая огромную важность делу обучения и воспитания народа, Толстой, естественно, пытался опереться на накопленный мировой педагогикой опыт. В 1860 году Толстой вторично отправляется за границу. Он знакомится с постановкой школьного обучения в наиболее развитых европейских странах, желая быть на уровне "всего, что сделано по этой части".

В Лондоне Толстой познакомился с Герценом и постоянно встречался с ним в течение полутора месяцев. Впечатление от этих встреч осталось у него на всю жизнь. В письме к Герцену выразил Толстой свое отношение к манифесту 19 февраля 1861 года: "Как вам понравился манифест? Я его читал нынче по-русски и не понимаю, для кого он написан. Мужики ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим. Еще не нравится мне то, что тон манифеста есть великое благодеяние, делаемое народу, а сущность его даже ученому крепостнику ничего не представляет, кроме обещаний".

По возвращении из-за границы Толстой принял активное участие в крестьянских делах. Он занял должность тульского мирового посредника и стойко защищал интересы мужиков, чем вызвал крайнее неудовольствие дворян. Последовали доносы. Летом 1862 года, когда у Толстого открылся туберкулез и он уехал в Самарскую губернию на кумыс, в Ясной Поляне был произведен обыск.

Тяжелое положение обманувшихся в своих ожиданиях крестьян, всеобщее бесправие в стране, от которого не ограждает ни литературная известность, ни графский титул, неупорядоченность личной жизни - Толстой мечтает о семье, но девушки, которую хотел бы назвать своей женой, не находит, - все это создает подавленное настроение, вызывает чувство неудовлетворенности.

Не всегда радуют писателя и плоды творчества. Он остался неудовлетворен "Семейным счастьем", рассказом "Альберт". Замечательно, что великий писатель не ищет спасения в узком мирке личного благополучия, в котором можно "спокойно, без ошибок, без раскаяния, без путаницы жить себе потихоньку и делать не торопясь все только хорошее". Так представлять себе счастье, говорит Толстой, "Смешно! Нельзя... Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие - душевная подлость. От этого-то дурная сторона нашей души и желает спокойствия, не предчувствуя, что достижение его сопряжено с потерей всего, что есть в нас прекрасного".

Толстой временами все еще "срывается", отдавая дань усвоенным в молодости привычкам. Но углубленная работа мысли и серьезный творческий труд в середине шестидесятых годов окончательно вытесняют страсти, порожденные праздностью. Укрупняются масштабы творческих замыслов. Так, в небольшом рассказе "Три смерти" Толстой сумел совершенно по-новому поставить тему природы и цивилизации.

Живут и умирают барыня, мужик и дерево. Барыня смотрит на жизнь как на цепь непрерывных удовольствий. Она боится смерти, умирает мучительно и трудно, измучив себя, родных, слуг. Мужик живет просто, как бы проходит предначертанный ему трудовой путь. Он безропотно повинуется вечному закону жизни и умирает спокойно, успев перед смертью сделать последнее доброе дело, отдать единственное свое имущество, новые сапоги, молодому ямщику Сереге. Дерево срубили росистым весенним утром, чтобы сделать из него крест. Смерть в природе не прерывает вечной гармонии жизни. Чуждый звук топора не надолго нарушил поэзию лесной опушки. Умершему дереву предстоит вторая жизнь в виде креста на могиле труженика.

Живя в Ясной Поляне, забывая за любимым делом воспитания крестьянских ребятишек огорчения и неприятности, Толстой начинает задумываться о том, чтобы отказаться от имения и жить так, как живет весь простой русский народ. Эти мысли претворились в творчестве. Еще на Кавказе он задумал повесть, в которой намеревался отразить свои тогдашние наблюдения и переживания. В течение десяти лет он не раз возвращался к этой теме, меняя заглавие и сюжетную линию повествования. Теперь он завершил давний замысел, получивший в окончательном виде название "Казаки".

Богатый молодой дворянин Оленин отправляется на Кавказ. Удовольствия праздной жизни, в которых он успел разочароваться и от которых бежал, здесь, под влиянием нахлынувших свежих впечатлений, представляются ему совсем никчемными. Оленина прельщает цельное миросозерцание не тронутой цивилизацией казачьей общины, сложившейся на естественной почве насущных забот и трудовых интересов. Он влюбляется в казачку Марьяну и собирается жениться на ней, приписаться к казакам и навсегда поселиться в станице. Но Марьяна прогоняет его.

Оленину не суждено было стать казаком. Не реализованными остались и мечты автора о коренном изменении своей жизни.