Проповедник

Как-то мы с Львом Николаевичем ехали из Гавриловки. У деда Лазаря он был. В Гавриловке жил такой слепой старик. Лазучком в селе его дразнили. Сам слепой, не видит света, а понимающий мужик: обо всем с ним Лев Николаевич разговор вел.

Ну, едем от него мы, а летом дело было. День ясный, хороший, кругом зелень, цветы. Смотрит Лев Николаевич на степь и такой веселый, о всяких травах да птицах расспрашивает. Потом стал рассказывать, как первый раз в нашу самарскую степь попал, да как у башкиров на Каралыке жил. Больно хвалил Лев Николаевич их. А мне не понравились его слова. Говорю ему, мы, мол, русские, почитаем его больше, чем какие-то там башкиры. Мужики, мол, каждый год ждут не дождутся, когда лето настанет и он к нам приедет.

- Ведь год, почитай, разговор о вас ведут, хвалят, - напоследок сказал ему.

Засмеялся Лев Николаевич и говорит:

- Хвалят, говоришь? Это как в притче один работник хозяина все хвалил.

Помолчал малость он и рассказал притчу. Один хозяин, мол, нанял работника, а работник попался ленивый. Хозяин сердится - работа стоит. Тогда батрак стал думать, как бы сделать так, чтобы не работать, но чтобы и хозяин не ругался. Набрал в курятнике яиц и принес, хозяину: "Ешь на здоровье". А хозяин ему говорит: "Спасибо, но только эти яйца от моих кур". Работник снова думает, что же сделать такое, чтобы хозяину угодить. И придумал: вышел на улицу, встал перед окнами хозяйского дома и начал хвалить: "Хозяин мой замечательный человек". Услышал хозяин и сказал работнику: "Что ты меня хвалишь? Делал бы то, что я велю, было бы лучше".

Я тут призадумался, кумекаю себе, что, может, это Лев Николаевич обо мне говорит, что я плохо работаю и много с ним разговариваю.

- Понял ты, Захарушка? - спрашивает Лев Николаевич меня.

Ну, я ему прямо отвечаю: вроде не понял, к чему он эту притчу сказал. Тогда он добавил:

- Говоришь, мужики меня хвалят. А зачем? Не надо меня хвалить, а выполнять советы и не делать людям плохого - вот что надо.

Потом сызнова начали разговаривать про степь и наши мужицкие дела. Да помешал один прохожий, что впереди нас шел.

Нагнали мы этого пешехода. Бедный мужичишка шел в лаптях, в старом с заплатами чапане, за плечами сума. Лев Николаевич велит остановить лошадей, чтоб пешехода подвезти. Поздоровался он с прохожим, а тот ему даже не поклонился, строго так глянул на Толстого.

- Чей будешь? - спрашивает его Лев Николаевич.

- А тебе почто знать? Божий.

Я чуть было не рассмеялся, что он так отпалил, а Лев Николаевич опять к нему:

- Откуда и куда идешь?

- С востока на запад...

Тут Лев Николаевич маленько обиделся и говорит страннику, дескать, так только солнышко ходит - с востока на запад и что, верно, он человек божий...

- Я-то божий, да ты негожий, - режет ему в ответ тот.

- Откуда ты это знаешь? - хмурится Лев Николаевич.

- Знаю. Всех вас знаю. Горе вам, присоединяющим дом к дому и поле к полю.

Ничего не сказал на это Лев Николаевич, да просит странника садиться к нам в экипаж.

- Поезжай уж ты, - говорит тот, - а у меня есть ноги, чтобы ходить по земле. - Потом помолчал малость и со злобой Льву Николаевичу: - Ты ведь как рак пятишься назад. То пешком ходишь и бедным помогаешь, то на паре иль на тройке в масть разъезжаешь, барином живешь...

Выпалил эдак и зашагал по дороге впереди нашего экипажа. Мы переглянулись со Львом Николаевичем и молчали. Будь там другая дорога, я непременно объехал бы стороной. Ну, делать было нечего. А только скоро получилось так, что он взял да сам свернул с дороги и прямо полем пошагал. Долго мы еще со Львом Николаевичем молчали, а потом я спросил, что это за человек.

Лев Николаевич тяжело вздохнул и еле слышно отвечает:

- Проповедник.