Большой палец

В нашей-то патровской степи не было не только леса или бора, а даже мало где одинокие деревья встречались. А у помещика Саврышкина был целый колок. Вот помещик Саврышкин и приглашает Льва Николаевича в его имении побывать и зеленым колком полюбоваться. Лев Николаевич ему пообещал, а коль он уж скажет, то и сделает в аккурат. Приехал и сразу же в колок пошагал. Провожать его вызвался сынок Саврышкина - студент столичного университета.

Дело в полдень было. Солнце высоко стояло над зеленым колком, листья от жары поникли. Идет Толстой по тропке впереди, студент за ним следом. Лев Николаевич по привычке - руки за пояс, природой любуется. А сынок Саврышкина все с умными разговорами пристает, любоваться ему мешает.

У края колка останавливается Толстой и на корточки приседает. Студент следует за ним, думает, что его сиятельство что-либо важное в лесу нашел. А Лев Николаевич смотрит, как через дорогу жук ползет и комок навоза в несколько раз больше себя катит.

- Вот труженик, какую махину осиливает, - говорит Лев Николаевич и добавляет, что вот когда он на жуков или муравьев смотрит, всегда о мужиках думает, - тоже такие труженики, круглый год не разгибают спины: весной сеют, летом убирают, осенью заготавливают все на зиму.

А студент наперекор Толстому;

- Вы зря про них так, мужик - скотина, ему все мало, он стонет - того и другого не хватает. Да и много всяких лодырей, пьяниц и просто вредных...

Слушает Лев Николаевич и головой качает:

- Кто-то из мужиков вам сильно насолил, и вы хаете всех.

Да замечает тут он у пруда людей и говорит студенту:

- Смотрите, сколько народу там, словно муравейник. Пойдемте туда.

У земляного вала копошились люди: одни копали землю, другие увозили ее на тачках к плотине, третьи разравнивали вал. Там были мужчины, женщины, подростки...

Подходит Лев Николаевич к людям, здоровается с ними и говорит им:

- Бог на помощь!

- Премного благодарствуем, ваше сиятельство, - отвечает за всех Евдоким Мохов - низкорослый и широкоплечий патровский мужик.

- Работа тяжелая? - спрашивает Толстой.

- Известно - земляная, она легкая не бывает. Да и не по сезону теперь. Весной бы поднять плотину. Тогда вот не сделали... А так оставить тоже нельзя: пойдут дожди - хлынет вода через верх, все смоет...

Тут Лев Николаевич предлагает студенту поработать перед обедом. Да молодой барин делает вид, что не слышит. - Дай-ка мне лопату, - просит Лев Николаевич Евдокима. - А можешь, ваше сиятельство? - Слава богу, пока все пальцы на руках действуют, - говорит Лев Николаевич и осматривает глубокий совок и длинный черен лопаты.

Кто-то из мужиков хихикнул, другой глядит на графские пальцы, а третий уже свою тачку подвозит, чтоб Толстой землю накладывал. И все сразу оживились: Лев Николаевич еле успевал тачки нагружать; мужики вперегонки свои тачки ему подставляли. Запалили бы, наверное, да десятник вовремя сообразил, объявил перекур.

Берет Евдоким Мохов у Льва Николаевича свою лопату и хвалит:

- А пальцы у тебя, ваше сиятельство, и впрямь ладно действуют.

- Даже больно ладно, - подтверждают другие.

- Главный палец мне помогает, - говорит Лев Николаевич и обращается к Евдокиму. - Какой, по-твоему, самый главный?

Ухмыляется Евдоким, но не отвечает. Другие тоже молчат, думают, что граф шутит, ведь это любой мальчишка знает.

- Ну, кто ответит, кто скажет? Подает тут голос одна молодуха:

- Знамо, главный-то на руке вот этот - указательный.

- Середний палец больше всех, - поправляет кто-то из мужиков. - Он-то главный и есть.

Покачивает отрицательно головой Лев Николаевич и советует у молодого барина - студента столичного университета спросить. Да никто не смеет подступиться к сынку строгого помещика Саврышкина.

- Хотя что его спрашивать: этому их не учат в столице, - Лев Николавич дальше продолжает: - Да и те, кто их учит, сами об этом позабыли, потому-что не берут в руки топор, лопату, вилы. Самый главный - это большой палец. Без большого пальца ничего не удержишь, ничего не сделаешь... без него и человек не стал бы человеком...

Посматривают мужики и бабы на свои загорелые руки да шевелят большим пальцем:

- А ведь верно, ваше сиятельство, без него лопаты не удержишь.

- Да что лопаты! Вши без него не пымашь, вот оказия, - удивляется старик Осипов. - Главный он и есть - большой!

Так закончился тогда разговор о большом пальце, а потом еще долго мужики Льва Николаевича вспоминали да разных бар и господ перебирали, кои, как звери, в своей жизни только четырьмя пальцами действуют.