1. Дом № 11 по Плющихе

Сюда, в этот особняк, впервые привезли в Москву из Ясной Поляны девятилетнего мальчика - Льва Николаевича Толстого. Это было в январе 1837 г. - в год и месяц гибели великого Пушкина.

События, описанные в повести 'Детство', происходили главным образом в этом доме

Вспомните, что говорит бабушка в повести "Детство" о детях Толстых: "Мальчиков давно пора было прислать сюда, чтобы они могли чему-нибудь учиться и привыкать к свету, а то какое же им могли дать воспитание в деревне?"

Этот дом был постоянно полой гостями. Под фамилиями Корнаковых, Ивиных, Валахиных и других, описанных в "Детстве", можно видеть тех, кто принадлежал тогда к верхнему слою дворянства-князей Горчаковых, графов Мусиных-Пушкиных, Калошиных и других.

Весь уклад жизни в доме Толстых был типичным для дворянсконпомещичьей среды. Можно себе представить, что комнаты первого этажа, с высокими окнами, были 14 парадными и предназначались для зала, гостиной, столовой; сами хозяева жили в комнатах, выходивших во двор и имевших менее высокий потолок; дети со своим гувернером помещались в мезонине, а прислуга, дворовые жили в полуподвале. У Толстых было около 30 человек крепостных-дворовых (были свои портные, сапожники, белошвейки, кучера, повара, лакеи и т. д.).

Дом этот типичен для дворянской Москвы как воспроизводящий в городе черты помещичьей усадьбы. От улицы дом был отгорожен забором; за домом - конюшни, каретный сарай, погреба, где хранились продукты, привезенные крепостными как оброк натурой: мясо, битая птица, овощи, мед и т. п. Крепостная деревня была источником существования помещичьей семьи и ее многочисленной челяди. При доме, конечно, был обширный сад.

Утром в день рождения Николеньки (повесть 'Детство', иллюстр. худ. Д. Н. Кардовского). Обычная обстановка дворянского дома: мягкая мебель, ковры, рояль, по стенам картины в золоченых рамках, большое зеркало. Карл Иванович подводит Николеньку к матери. Сестра Любочка за роялем с Марьей Ивановной

Детские годы, проведенные Львом Николаевичем в Москве, отчасти описаны им в повести "Детство", в ней много элементов художественного вымысла: матери на самом деле уже не было (она умерла, когда Льву Николаевичу было полтора года), и воспитание детей находилось в руках дальней родственницы Татьяны Александровны Ергольекой, которой Лев Николаевич был обязан, по его словам, тем, что она научила относиться ко всем людям внимательно, мягко и приветливо; Лев Николаевич питал к ней всю жизнь глубокое уважение и любовь, доходившую до восхищения; вот что записал он в своем дневнике в 1856 г.: "Тетенька Татьяна Александровна - удивительная женщина. Вот любовь, которая выдержит все... Она прелесть доброты".

Значительное влияние на ребенка оказывала и крепостная экономка Прасковья Исаевна; она выведена в повести "Детство" под именем Натальи Савишны. "С тех пор, как я себя помню, - пишет Лев Николаевич, - помню я и Наталью Савишну, ее любовь и ласку, но теперь только умею ценить их, тогда же и в голову не приходило, какое редкое, чудесное созданье была эта старушка. Она не только никогда не говорила, но и не думала о себе: вся жизнь ее была любовь и самопожертвование. Я так привык к ее бескорыстной, нежной любви к нам, что и не воображал, чтобы это могло быть иначе, нисколько не был благодарен ей и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она? довольна ли?".

Но когда Наталья Савишна ударила его по лицу мокрой скатертью, которую он же намочил, мальчик почувствовал себя глубоко оскорбленным: "Как, - говорил я сам себе, прохаживаясь по зале и захлебываясь до слез, - Наталья Савишна, просто Наталья, наша крепостная, говорит мне ты - еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужасно!". Так сказывалось отрицательное влияние на мальчика его положения барчука. Но эти сословные предрассудки не могли вытравить в мальчике его демократических настроений, уважения к простому народу.

У Льва Николаевича было три брата и сестра. Детские воспоминания Льва Николаевича особенно связаны с его старшим братом, Николаем Николаевичем. Когда Левочке было еще 5 лет, Мите 6, Сереже 7, а Николеньке 11 лет, старший брат объявил (это было еще в Ясной Поляне), что он знает тайну; если она откроется, то все люди сделаются счастливыми: не будет ни болезней, никаких неприятностей, все будут любить друг друга, все сделаются муравейными братьями. Эта тайна, говорил Николенька, написана им на зеленой палочке, и она зарыта у дороги, на краю оврага у старого леса, Заказа... О том, какое впечатление произвел этот рассказ, эта детская игра на мальчика Толстого в раннем детстве, свидетельствует тот факт, что он, будучи стариком, завещал похоронить его на том месте, где будто бы была зарыта зеленая палочка.

Воспитателями детей, по дворянскому обычаю того времени, были иностранцы. Карл Иванович Мауэр в повести "Детство" - это реальное лицо, Федор Иванович Ресоель. Он гулял с детьми по улицам Москвы, по бульварам Пречистенскому, Никитскому и Тверскому, и маленький Толстой, выросший в деревне, пытливо вглядывался в удивительный для него быт большого города.

Именно из второго этажа этого дома Левочка девяти лет, желая испытать, что из этого выйдет, влез в открытое окно мезонина и выпрыгнул во двор с высоты нескольких сажен. Его нашли лежащим во дворе и потерявшим сознание. К счастью, он ничего не сломал, бессознательное состояние перешло в сон, он проспал подряд 18 часов и проснулся совсем здоровым.

Летом того же 1837 г. умер в Туле отец Льва Николаевича - граф Николай Ильич Толстой. Опекуншей его детей стала бабушка (мать отца) Пелагея Николаевна, которая сменила гувернера - вместо мягкого Федора Ивановича был назначен француз Сен-Тома, изображенный в повести "Отрочество" под фамилией Сен-Жером. В "Отрочестве" в первоначальной редакции была описана встреча двух гувернеров, старого и нового; встреча происходила в этом доме.

"Карл Иванович остановился в зале и подошел к нему. - Милостивый государь, - сказал он шопотом с намерением, чтобы мы не слыхали того, что он станет говорить (я отвернулся, но напрягал все свое внимание), - милостивый государь, Володя (т. е. Сережа Толстой) умный молодой человек и всегда пойдет хорошо, но за ним надо смотреть, а Николенька (Левочка) - слишком доброе сердце, с ним ничего не сделаешь страхом, а можно сделать через ласку... Пожалуйста, любите и ласкайте их, вы все сделаете лаской...

- Поверьте, милостивый государь, что я сумею найти орудие, которое заставит их повиноваться, сказал француз, отходя от него и посмотрел на нас... С этой минуты я почувствовал смешанное чувство злобы и страха к этому человеку".

День именин бабушки (повесть 'Детство', иллюстр. К. А. Клементьевой). Николенька подносит стихи бабушке. Рядом Карл Иванович, старший брат, Володя, отец и протопоп

Самое же сильное и самое тяжелое воспоминание, связанное у Льва Николаевича с гувернером-французом, было следующее (как он записал, читая в рукописи книгу П. И. Бирюкова в 1905 г.): "Не помню уже, за что, но за что-то самое не заслуживающее наказания Сен-Тома, во-первых, запер меня в комнате, а потом угрожал розгой. И я испытал ужасное чувство негодования и возмущения и отвращения не только к Сен-Тома, но и к тому насилию, которое он хотел употребить надо мной. Едва ли этот случай не был причиной того ужаса и отвращения перед всякого рода насилием, которые испытываю всю свою жизнь".

В 1838 г. из-за необходимости сократить расходы семья Толстых должна была переехать отсюда, из большого особняка, в дом поскромнее. Дети отправились на поиски квартиры, и Лев Николаевич, как он пишет в своих воспоминаниях, "гордился тем, что именно ему удалось найти ту квартиру, которую взяли, т. е. он увидел ярлычок о том, что "сдается квартира". Осенью, вернувшись из Ясной Поляны, Лев Николаевич вместе со своей семьей поселился в Б. Каковинском пер. в д. № 4, сохранившемся до сих пор. К нему мы и отправимся.

Покидая д. № 11 по Плющихе, вспомним, что позднее в этот дом переехал профессор Армфельд, друживший с Аксаковым и Погодиным; у него здесь бывал и Гоголь.

Так этот дом вдвойне дорог нам по литературным воспоминаниям¹.

¹ (Далее идти по Плющихе, перейти Садовую (Смоленскую площадь) и и повернуть во второй переулок направо - Рещиков; первый по нему налево - Б. Каковинский пер.)