В. А. Молочников (1871-1936)

(Впервые напечатано в кн.: Булгаков Вал. Ф. Лев Толстой, его друзья и близкие.)

Еще один человек был близок Л. Н. Толстому - и по своим взглядам, и лично, душевно. Это - Владимир Айфалович Молочников, владелец слесарной мастерской в Новгороде, друг С. М. Беленького.

В 1910 г. ему было 39 лет. Невысокого роста, скромно одетый, подвижной, с небольшой бородкой, умными глазами и быстрой, складной и логической речью, - это была оригинальная и способная натура, образец почти не знавшего школьной выучки и тем не менее очень развитого, самостоятельно мыслящего и, в конце концов, довольно образованного человека из народа.

В Новгороде Молочников собирал вокруг себя людей, интересующихся нравственными и политико-социальными вопросами, и делился с ними своими мыслями. С другими из друзей он переписывался.

Эта деятельность Молочникова не могла не обратить на себя внимания "властей предержащих". В 1909 г. он был приговорен к году заключения в крепости за хранение и распространение нелегальных книг Толстого^*. Он полностью отбыл это наказание. Между тем в марте 1910 г. против него выдвигается новое обвинение: в агитации за отказ от службы в царской армии. Молочников снова подвергается аресту. Этот второй арест поставил его в особенно бедственное положение. Вследствие лишения заработка, дом его, по необходимости, был продан. Жена была смертельно больна.

^* (В связи с арестом и судом над В. А. Молочниковым, Л. Н. Толстой опубликовал заявление, в котором писал:

"Ведь, казалось бы, ясно, что хватание людей, распространяющих мои книги, и сажание их по тюрьмам никак не может уменьшить, если он есть, интерес к моим книгам, так как книги, изданные в России и заграницей, есть у меня в большом количестве, и я, составитель и главный распространитель этих книг, как я и заявлял об этом еще 15 лет тому назад, пока жив, не перестану составлять и распространять их... И потому, казалось бы, ясно, что одно разумное средство прекратить то, что не нравится в моей деятельности, - это то, чтобы прекратить меня. Оставлять же меня и хватать и мучить распространителей не только возмутительно несправедливо, но еще и удивительно глупо" (Толстой Л. Н., т. 37, с. 76-77).)

Молочников взывает к Толстому. Лев Николаевич просит адвокатов Маклакова и Муравьева выступить в качестве защитников Молочникова в новом судебном процессе. Своих влиятельных знакомых А. Ф. Кони и Д. А. Олсуфьева Толстой умоляет похлопотать об освобождении Молочникова, в интересах жены и 4-х детей, из тюрьмы до суда на поруки.

"Пожалуйста, пожалуйста, - пишет Толстой к А. Ф. Кони, - сделайте мне это великое одолжение... Знаю, что вы не только любите меня, но и рады всегда сделать доброе дело. А это будет истинное доброе дело по отношению к очень хорошему и переносящему тяжелые испытания близкому мне человеку..."^*

^* (Письмо от 28 апреля 1910 г. (Толстой Л. Н., т. 81, с. 258-259.))

Благодаря хлопотам Толстого и талантливым выступлениям московских адвокатов на втором новгородском процессе в сентябре 1910 г. Молочников был оправдан.

Следует особо отметить, что, находясь в тюрьме, Молочников часто писал Льву Николаевичу, и тот ему отвечал. В письмах Молочников делился своими мыслями, тюремными наблюдениями и встречами, всегда очень интересными и содержательными, изложенными в лапидарной, но живой и оригинальной форме, хорошим простым языком. Лев Николаевич с вниманием относился к каждой вести от Молочникова и, бывало, показывал иные из его писем домашним.

"Хорошо делаете, что пишете, - писал он 24 марта 1910 г. Молочникову, - хорошо и для нас, и для вас. Продолжайте делать это. Ваши письма производят всегда сильное впечатление, чувствуешь и правдивость - столь редкое свойство, и еще более редкое свойство - ту основу, с высоты которой говорится то, что говорится"^*.

^* (Толстой Л. Н., т. 81, с. 177-178.)

Одному письму к Молочникову суждено, по-видимому, войти во все биографии Толстого, - настолько оно характерно. Это именно то письмо от 30 сентября 1910 г., в котором Лев Николаевич, получив от Молочникова сведения о страданиях в тюрьме "отказавшихся" Александра Соловьева и Самуила Смирнова и сопоставляя их положение с своим, пишет:

"Какая сила! И как радостно, все-таки радостно за них и стыдно за себя. Напишите, к кому писать о том, чтобы их перевели в Новгород. От кого зависит? Одно остается, сидя за кофеем, который мне подают и готовят, писать, писать. Какая гадость! Как бы хотелось набраться этих святых вшей. И сколько таких вшивых учителей, и сколько сейчас готовится!"^*

^* (Толстой Л. Н., т. 81, с. 174.)

Летом 1910 г. Молочников, отпущенный из тюрьмы на поруки, посетил Толстого, когда он гостил у Чертковых в селе Мещерском Московской губернии. Я сопровождал Льва Николаевича в поездке в Мещерское и был свидетелем той радости, которой сиял Владимир Айфалович, наслаждаясь общением с великим учителем. Два-три дня этого общения, наверное, вознаградили его за все тяготы и страдания долгого тюремного заключения.

Молочников скончался в 1936 году. Не сомневаюсь, что он сохранил до конца жизни любовь к Толстому и веру в его благородные идеалы.