Подарок

Когда Лев Николаевич задумал уезжать с самарского хутора, то мне лошадь подарил. Дал самую лучшую кобылицу. Много было на хуторе лошадей, там был настоящий конный завод. Только одних башкирских маток Лев Николаевич держал до полсотни; были лошади и английской, немецкой и других пород. Среди маток выделялась большая серая ленивая кобылица. Зато молочница такая, какой не сыщешь во всем нашем крае. Кумыс от нее получался первейший, а жеребят приносила - одно загляденье. За это Лев Николаевич и назвал ее Гран-кобыла. Любил он эту лошадь.

Один раз Лев Николаевич со своим шурином Степаном Андреевичем верхом в Гавриловку поехали и там до поздней ночи задержались. Ночью пошел дождь. На хуторе все беспокоились. Боялись, как бы они не заблудились. Да только напрасно - ночью они домой приехали. Лев Николаевич на следующий день мне и говорит:

- Кабы, Захарушка, не Гран-кобыла, нам со Степой плохо было бы...

Приключилось с ними такое. В степи они сбились с дороги. Туда пустят лошадей - поле, сюда поедут - тоже поле. Темнота - хоть глаз выколи. А тут еще дождь проливной. И решил Лев Николаевич на серенькую Гран-кобылу положиться. На ней ехал верхом Степан Андреевич. Лев Николаевич шурину и говорит:

- Дай, Степа, кобыле свободу. Пускай сама ведет нас...

- А не собьется она с дороги? - сомневается Степан Андреевич.

Уверяет его Лев Николаевич:

- Обязательно Гран-кобыла нас домой приведет. Кинул Степан Андреевич поводья на луку, а сам поплотнее завернулся от дождя. Гран-кобыла сразу влево повернула, потом стала обходить пашню и вышла на дорогу. Так и вывела их на хутор, мокрых и озябших.

Подарил же мне эту лошадь Лев Николаевич так. В то лето он собирался к себе в Ясную поляну и осматривал самарское хозяйство. Я тоже с ним по всему хутору ходил и советовал, каких лошадей надобно оставить на зиму, а каких продать. Не знал я тогда, что больше не придется видеться с ним. Остановился я возле серенькой кобылицы и гляжу на нее. Заметил это Лев Николаевич и спрашивает:

- А хороша у нас Гран-кобыла?

- Знамо, хороша. Лошадь золотая. Другой такой не сыскать, - отвечаю.

- Тогда считай ее своей, - смеется Лев Николаевич. - Хотя старенькая она и ленивая, но служить тебе еще будет...

Отказываться я начал было, а Лев Николаевич пояснил мне, дескать, не имею такого права, что будто бы есть такой закон степи: ежели нравится лошадь хорошему человеку, то хозяин должен ее отдать. Думал я, что Лев Николаевич шутит, что хорошим человеком меня назвал, ведь кто я - мужик, его кучер. Да вижу, Лев Николаевич и вправду дарит мне лошадь. Стал он рассказывать, как ему один башкирец также подарил дойную кобылу.

- Был я в гостях у одного башкира, увидел в табуне замечательную лошадь и стал восхищаться ею. Башкирец заметил мое восхищение и, не говоря ни слова, привязал хваленую мною лошадь к моему тарантасу. Как я ни отказывался, а пришлось подарок взять. Вот и мы с тобой, Захарушка, по башкирскому обычаю поступим...

Поблагодарил я Льва Николаевича, а сам подумал: не эту ли самую кобылицу ему башкирец подарил. Хотел было спросить на следующее лето, а только больше на самарский хутор он не приехал. Долго еще жила у меня Гран-кобыла, тройку жеребят принесла. Вот какой подарок Лев Николаевич мне напоследок сделал.