6. Дома № 25 и 27 по Сивцеву Вражку

Мы стоим против Калошина переулка. Название этого переулка связано с фамилией домовладельцев дворян, живших в нем, - Калошиных. Вспомним о первой любви Льва Николаевича к Сонечке Валахиной, описанной в повести "Детство". Помните там прелестное- описание первого чистого, поэтического чувства, испытанного мальчиком: мальчик Николенька (т. е. Левочка), лежа в постели, говорит брату: "Когда я лежу и думаю, о ней, бог знает отчего, делается грустно, и ужасно хочется плакать... Только одного я желал бы - это - чтобы всегда с нею быть, всегда ее видеть и больше ничего".

Эта Сонечка - дочь декабриста - Софья Павловна Калошина, дальняя родственница Толстого; несомненно, Левочка бывал у них в доме. Улица Сивцев Вражек получила свое название от речки Сивки, ныне заключенной в трубу, протекавшей по оврагу.

Вся эта местность сто и более лет назад носила название Старой Конюшенной и была населена преимущественно дворянами. Герцен писал о Старой Конюшенной: "В ней не приходит все к одному знаменателю, а живут себе образцы разных времен, образований, слоев, широт и долгот русских. В ней Ларины и Фамусовы спокойно оканчивают свой век, но не только они, а и Владимир Ленский, и наш чудак Чацкий, Онегиных было даже слишком много" (А. И. Герцен, Былое и думы, т. I, 1932, стр. 447).

Толстой, связанный с указанным районом детскими и юношескими воспоминаниями, посвятил много страниц в своих произведениях этим местам. Вспомним Арбат (где Пьер Безухов хотел убить Наполеона), Старую Конюшенную (Ростовы остановились по приезде в Москву у Ахросимовой - ныне д. № 7 по Чистому пер., откуда Курагин пытался похитить Наташу), Сивцев Вражек (где в д. № 36 поселился Николай Ростов, женившийся на Марье) и т. д.

Против Калошина пер. стоят два дома - № 25 и 27, связанные с Александром Ивановичем Герценом.

В д. № 27 по Сивцеву Вражку Герцен написал повести "Кто виноват?", "Сорока-воровка". В мезонине этого дома, в рабочем кабинете Герцена, собирались Щепкин, Грановский, Белинский и др. Этот дом был центром, где сосредоточивалась в 30-40-х годах жизнь передовой русской интеллигенции. До своего ареста и ссылки Герцен жил в д. № 25 (в этом доме он был и арестован в 1834 г.), после возвращения из ссылки в 1843 г. он жил в д. № 27 до начала 1846 г., когда после смерти своего отца он опять поселился в д. № 25; в январе 1847 г. он навсегда покинул Россию.

Вспомним об отношении Льва Николаевича к Герцену.

Толстой высоко ценил Герцена, как мыслителя и писателя, ставя его выше других писателей-современников. Социальные идеи сближали во многом Толстого с революционным демократом Герценом.

Их объединяла ненависть к крепостному праву, уважение к труженику-народу. Есть воспоминание литератора Анненкова: когда кто-то в мезонине д. № 27 заговорил с презрением о "мужицком быте", Герцен возмутился: "За что презирать лапоть и сермяжку? Ведь они не более, как признак крайней бедности, вопиющего недостатка".

Конечно, Толстой в этом доме не бывал - тогда он был еще молод, на путь литературы еще не вступал, а в годы 1843-1847 находился в Казани. Но позднее,, когда "Колокол" Герцена из Лондона доходил до передовой молодежи, порабощенной царским деспотизмом России, Толстой душою отзывался на призывы Герцена. Толстой говорил о Герцене: "У меня много общего с ним, а главное, в чем я ему близок, это в его любви к русскому народу, и именно в его любви к характеру русского народа".

В бытность свою за границей Толстой посетил Герцена в Лондоне. Сохранилась запись его рассказа о свидании. Лев Николаевич говорил о Герцене: "Живой, отзывчивый, умный, интересный... Герцен сразу заговорил со мной так, как будто мы давно знакомы и сразу заинтересовал меня своей личностью. Я ни у кого уже потом не встречал такого редкого соединения глубины и блеска мыслей" (запись П. А. Сергеенко).

Отсюда экскурсанты пройдут через М. Власьевский переулок в Гагаринский.