X

Особняком стоит в сборнике очерк "Встреча и переписка с Роменом Ролланом".

Роллан не был среди друзей и близких Толстого. Он не бывал в Ясной Поляне, не встречался с Толстым, а только переписывался с ним. Вместе с тем его связывали с автором "Воскресения" и "Что такое искусство" духовные узы, более крепкие, чем те, которые связывали Толстого со многими из его близкого окружения. Общеизвестна история взаимоотношений Толстого и Роллана^*. Известно и огромное воздействие, которое Толстой оказал на творчество французского писателя. По существу, весь писательский путь Роллана был идейно связан с гуманистическим наследием Толстого, хотя он, как об этом пишет в письме к Булгакову, неизменно стремился "сохранить и утвердить свою независимость"^** по отношению к Толстому.

^* (См. об этом в книге Т. Мотылевой "О мировом значении Л. Н. Толстого". М., 1957, с. 389-484 и в других работах этого автора, посвященных Ромену Роллану.)

^** (Здесь и ниже цитаты из писем Роллана к В. Ф. Булгакову приводятся по тексту очерка "Встреча и переписка с Роменом Ролланом", помещенному в данной книге.)

В публикуемых письмах к Булгакову отражен тот этап идейно-творческой эволюции Роллана, когда он, пережив трагедию первой мировой войны, освободился от многих своих прежних иллюзий и заблуждений. Если ранее, особенно в молодые годы, Роллану не был в полной мере открыт социально-исторический смысл доктрины Толстого, ее противоречивый характер, то к описываемому времени, благодаря статьям Ленина и Горького о Толстом, а главное, под воздействием самой действительности, он многое пересмотрел в своих взглядах на мир.

Особенно примечательны воззрения позднего Рол лапа на русскую революцию и пути ее развития. Октябрьская революция помогла ему более глубоко осмыслить все проблемы века, в том числе и ту, которая волновала его и Толстого на протяжении всей их жизни - проблему путей социального переустройства мира. Да, насилие, даже революционное, не является, по мнению Роллана, идеалом. Он по-прежнему остается сторонником мирных средств борьбы. Но, в отличие от воззрений Толстого и своих собственных прежних взглядов, Роллан сейчас отчетливо различает насилие, которое ведет к социальному прогрессу, и насилие, которое ведет к реакции. Опыт мирового развития показал ему, что толстовская проповедь непротивления в условиях современного мира - "не добро, а зло более унизительное, чем героическое и бескорыстное насилие, которое соединено с жертвованием собой (и жертвой другими) во имя высшего идела".

В 1923-24 гг., к которым относится публикуемая переписка, Булгаков, как это видно из его рассказа, еще стоял на старых толстовских позициях. Отдельные акты революционного насилия в России заслоняли перед ним все величие борьбы народа, строившего новую жизнь. Роллан же, к его чести, убедившись в бесплодности абстрактного гуманизма и пацифизма, сумел к этому времени подняться над своими прежними заблуждениями и стать горячим защитником русской революции, борцом "против отвратительного тартюфства империалистов Европы или Америки и их цепной своры".

Переписка Булгакова с Ролланом ценна не только как источник новых сведений о французском писателе, но и как яркое свидетельство того, какие изменения претерпевала религиозно-нравственная доктрина Толстого в умах лучших представителей мировой интеллигенции. В. И. Ленин в свое время предсказывал, что в ходе исторического развития, "под молотом" неумолимой действительности, деятели культуры будут все быстрее изживать свои утопические иллюзии и будут все меньше впадать в "исторический грех толстовщины"^*. Письма Роллана к Булгакову - лучшее этому подтверждение.

^* (Ленин В. И., т. 17, с. 213.)

В целом книга В. Ф. Булгакова представляет большой интерес. Написанная ярко, живо, эмоционально, она дополняет мемуарную литературу о Толстом сведениями большой ценности. Книга создавалась в последние годы - на ней лежит печать не только толстовской эпохи, но и нашего времени. И это тоже существенно. Как известно, мемуарная литература о Толстом в своем большинстве принадлежит перу его религиозных единомышленников, - жизнь писателя дана в них порою в весьма искаженном освещении. Здесь же мы имеем свидетельства человека, который под конец жизни сумел, хотя и не до конца, взглянуть на минувшие события сквозь призму более широкого, современного взгляда на мир. Книгу отличает независимая, самостоятельная, критическая по отношению к "толстовцам" позиция автора, - и в этом также ее значительная ценность.

Читатель, знакомый с биографией Толстого, легко простит автору мемуаров некоторые фактические неточности или излишне субъективные суждения, неизбежные в мемуарном жанре. Зато он с благодарностью примет в его книге множество ценных наблюдений, картин и зарисовок, обогащающих наше представление и увеличивающих нашу любовь к гениальному писателю и мыслителю Льву Толстому.

А. Шифман